Среднему человеку она представляется катастрофическим концом с прекращением всех человеческих отношений, всякой физической деятельности, с разрывом всех уз любви и привязанности и переходом (насильственным и вынужденным) в неизвестное и внушающее страх. Это все равно как из светлой и теплой комнаты, знакомой и милой, где собрались наши любимые, в одиночестве выйти в темную и холодную ночь, в объя-тия ужаса, надеясь на лучшее, но без каких бы то ни было гарантий.
Однако люди, как правило, не замечают, что еженощно в часы сна мы умираем для физического плана и живем и действуем в другом месте. Они забывают, что уже обла-дают способностью покидать физическое тело, но поскольку пока еще они не в состоя-нии заставить 12] сознание физического мозга вспомнить о таком выходе и последую-щем перерыве в активной жизни, то не могут и соотнести смерть со сном. Смерть, в ко-нечном счете, это лишь больший перерыв в жизни физического плана; человек просто “вышел из дома” на больший срок. Но процессы ежесуточного сна и менее частого умирания идентичны, с той только разницей, что во время сна магнетическая нить или энергетический поток, с которым поступает жизненная сила, сохраняется в целости и предоставляет путь для возвращения в тело, а во время смерти эта жизненная нить разрывается. Если это произошло, сознательная сущность не может возвратиться в плотное физическое тело, и оно, лишенное связующего начала, разлагается. (4-493/5)
(2) 1. Страх смерти основан на:
a. Ужасе перед окончательными процессами разрыва в акте самой смер-ти.
b. Ужасе неведомого и неопределенного.
c. Сомнении относительно окончательного бессмертия.
d. Горе при оставлении любимых или уходе любящего.
e. Древних, глубоко скрытых в сознании реакциях на прошлые насильст-венные смерти.
f. Цеплянии за жизнь формы вследствие преимущественного отождеств-ления с ней в сознании.
g. Старом ошибочном учении о Небесах и Аде, оказывающих равно оттал-кивающее впечатление на некоторых людей.
Я говорю о Смерти как тот, кто знает ее по опыту внешнего мира и по выражению внутренней жизни. Смерти нет, но есть, как вам известно, начало более полной жизни, и есть свобода от ограничений плотского проводника. Процесса разрыва, перед кото-рым все испытывают столь сильный страх, не существует, за исключением случаев на-сильственной и внезапной смерти, и единственное, что по-настоящему неприятно, это мгновенное подавляющее чувство нависшей опасности и разрушения и чего-то, сильно напоминающего электрический шок. И не более того. Для неразвитых людей смерть это, буквально, сон и забытье, потому что ум недостаточно пробужден, чтобы реагиро-вать, а кладовая памяти пока еще практически пуста. Для среднего доброго граждани-на смерть есть продолжение жизненного процесса в его сознании и преследование жизненных интересов и тенденций. Его сознание и способность 13] понимания совер-шенно не изменились. Он не ощущает большой разницы, о нем хорошо заботятся, и зачастую он не сознает, что прошел через эпизод смерти. У злых и бессердечных эгои-стичных людей, преступников и тех немногих, кто живет исключительно материальной стороной, в конце концов, возникает то состояние, которое мы называем привязанно-стью к земле. Выкованные ими связи с землей и приземленная ориентация всех их же-ланий не отпускают их от земли и от того окружения, в котором они находились перед смертью. Отчаянно, любой ценой они пытаются возобновить контакт с этой средой и снова в нее погрузиться. В немногих случаях огромная личная любовь к оставленным или сознание невыполненного неотложного долга удерживают добрых, прекрасных людей отчасти в таком же состоянии. Стремящийся после смерти немедленно оказы-вается в привычной для него сфере служения и выражения, которую он сразу узнает. В часы сна он наработал поле активного служения и учения и теперь просто действует в нем круглые сутки (в понятиях времени физического плана), вместо обычных несколь-ких часов земного сна. (4-300/1)
