– Твоя дочь утверждает, что ты шпигуешь луковицу пятью гвоздиками, а я считаю, что достаточно трех, и Бернар думает так же. Имей в виду, дело серьезное, тут уже до драки недалеко, – язвительно произнесла Клер. – Так что, пять гвоздик брать, или как?
– Дай мне ее, – спокойно ответил Лоран. – Хлоя? Нужно четыре гвоздики. – И услышал ликующий голос дочери: «А я что говорила? Пять штук!» – Хлоя, я сказал: четыре.
– Терпеть не могу признаваться в ошибках, – тихо, чтобы остальные не услышали, шепнула она.
Лоран прикрыл глаза и вздохнул.
– Хлоя? Я сейчас у Лоры.
– Ой, подожди, я подальше отойду, а то они тут орут. Ты сейчас с ней?
– Нет, я тебе потом все объясню. Я кормлю ее кота.
– Так ты ее нашел?
– Не совсем.
– А как ее фамилия?
– Валадье. Лора Валадье.
– Она красивая?
– Я видел ее только на фотографии. Она работает золотильщицей.
– Кем-кем?
– Золотильщицей. Золотит рамы, памятники и так далее. Покрывает их тонкими листками золота.
– Ни фига себе! – восхитилась Хлоя. – Ладно, пока, они меня зовут. Расскажешь мне все в четверг. – И она повесила трубку.
Лоран вернулся домой. Никогда еще его квартира не казалась ему такой тихой и пустой.
На второй вечер он снова плеснул себе «Джека Дэниелса» и разжег камин. Уильям, как они и договаривались, позвонил ему на Лорин домашний телефон – в «час кота». Он спросил, ходил ли Лоран в больницу, и тот ответил: да. На заданный в лоб вопрос пришлось ответить ложью. Положив трубку, Лоран сел на диван. Кот, как и накануне, вспрыгнул ему на колени и довольно заурчал, когда Лоран принялся его гладить. Пора со всем этим кончать, думал он. Он зашел слишком далеко. Одно дело – совершить, как выразился тот полицейский, достойный похвалы гражданский поступок, и совсем другое – греться у камина в квартире Лоры. Он ведь в сущности обманом проник в чужой дом. Его любительское расследование было похоже на сон, и, когда вся эта история завершится – что произойдет очень скоро, – он, наверное, и сам перестанет верить, что она случилась наяву. Но пока, сидя в чужой квартире под мягким светом лампы, он блаженствовал и не испытывал ни малейшего желания возвращаться к себе. Его охватило забытое за многие годы чувство покоя. Потрескивали дрова в камине, и время словно остановилось. Лоран задремал. Но, прежде чем погрузиться в сон, успел подумать, что мог бы просидеть на этом диване всю оставшуюся жизнь, дожидаясь пробуждения спящего у него на коленях черного кота и прихода незнакомой женщины.
