— Что за фокусы?
Девушка замерла. Шеф в гневе был страшен. Сейчас его покрасневшее лицо говорило лишь об одном: будут разборки.
— Не знаю… — заблеяла она.
— Это что? Черт возьми?
Виталий Алексеевич махал перед ее носом странным документом.
— Так, это…
— Испытываешь мое терпение?
Аллочка встряхнула золотыми кудрями, скрещивая руки на груди. Она по психологии читала, что так легче отгородится от нападок. Рекомендации выполняла строго, иногда было действительно легче.
Только ее внезапный босс плевал на все законы и научные знания. Всегда был строг.
— Евгений Михайлович заходил.
— Почему я узнаю об этом только сейчас?
— Я пыталась сказать, только вы…
— Выгнал прочь, — договорил он за нее.
— Точно!
— Скажи, мне, Аллочка, я плохой начальник?
— Очень хороший!
— Так почему ты меня не слушаешься. Есть люди, для которых я никогда не занят. Евгений Михайлович может входить без предупреждения в любое время, когда ему заблагорассудится. Уяснила?
— Уяснила.
Аллочка в уме уже попрощалась с ужином в ресторане.
Босс внезапно сменил гнев на милость:
— Извини. Просто день сегодня непростой. А тут еще это.
— Ничего страшного, — ответила воспитанная девушка, понимая, что завтра будет не лучше.
— Откуда письмо?
— Девушка оставила. Она с Евгением Михайловичем пришла.
— Выглядела как?
— Я не всматривалась. Нервная, всклокоченная. У нее подруга пропала.
— Имя?
— Чье? — не поняла Аллочка.
— Девушки этой.
— Я не спрашивала.
— Ну, и сотрудники у меня! Ничего не знают, не понимают или не хотят.
Аллочка выглядела так, что вот-вот расплачется.
— Иди домой, — смилостивился он.
Секретарша не заставила себя ждать, легко вспорхнула и умчала с приличной скоростью, оставляя своего начальника в расстроенных чувствах.
— Михалыч, как жизнь?
— Твоими молитвами.
— Давай без предисловий, я до тебя по делу. Может, свидимся?
— Это можно. Сейчас клиента доставлю и доскочу. Я как раз неподалеку.
Мучительно долго тянулись минуты ожидания. Виталий Алексеевич в пятый или десятый раз нарезал круги по просторному кабинету. Наконец, он встал у окна, пытаясь вглядеться в сумеречный город, сверкающий сотнями разноцветных огней. Где-то там, за этими чужими моргающими окнами скрывается та, без которой опустела его жизнь.
Он совершил ошибку. Юношеский минимализм в сочетании с ненавистью совершили свое черное дело. Ослепнув от гнева, подпитанного письмом доносчицы, он пошел на поводу у эмоций. Ох, уж, эта Дашка — нашла все — таки способ насолить, расстаралась, даже адрес где-то раздобыла!
