В его случае — это удар ниже пояса.
— Лена! — закричал Виталий, скрежеща зубами.
Любовницы испуганно разбежались в разные стороны, пытаясь прикрыться первым, что попадет под руку.
— Вон!
— Таля! — заплакала Леночка, — Прости!
— Вон! И я не Таля. Достала! Шлюха!
— Я не такая! — умоляла изменщица, заламывая руки.
Он был непреклонен…
Довольная Дина мысленно потирала руки. Она получила свое. Леночка принадлежала только ей. От мысли, что грязные похотливые руки самца, пусть щедрого и богатого тискали ее любимую девочку, она не спала по ночам, мучилась в страшных кошмарах. Все получилось как нельзя лучше.
Для Виталия все оказалось куда плачевнее — он тему с женщинами решил поставить на уровень не долгосрочных отношений, без условий и обязательств. Поматросил и бросил. Встречался, развлекался — потом исчезал в неизвестном направлении. «Девочки — бабочки» порхали своими крылышками мимо его разбитого дважды сердца.
Маленькое колечко с ясным, словно слеза, камнем стало символом расставания. Ему уготована учесть безвременного узника коробочки, спрятанной в самый дальний угол.
— Аллочка! На сегодня все. Можешь идти домой.
Строгий босс всегда давал разрешение на уход домой. Это было одно из условий работы, задерживаться если того требовала производственная необходимость.
— Хорошо, Виталий Алексеевич, — звонким довольным голоском ответила секретарь, — спасибо!
В ее планы сегодня было намечено свидание с одним приятным молодым человеком, который осаждал ее своим вниманием вторую неделю и был немного симпатичен ей.
Огибая угол стола, Виталий смахнул на пол престранную бумагу. Тонкий белый листок взмахнул белыми крыльями и плавно опустился на пол.
— Упс! — подхватил он невесомую бумажку.
О, чудо!
«Что за каракули?» — подумал он, вглядываясь в писанину. Обычно перед его глазами были лишь напечатанные на компьютере тексты длинных договоров, смет, изобилующие таблицами, цифрами.
Осекся. Сотнями внезапных распознаний всплыли крючки и закорючки, знакомые до мельчайших подробностей.
Нелепый текст послания: «Пропала Волкова Юлия, двадцать шесть лет…»
Что за мистика такая? И причем тут неизвестная ему девушка по имени Юлия?
А главное — почерк, тот самый, родной, который он узнал бы из миллиона подобных.
Виталий сжал руку в кулак и поморщился от внутренней боли. Под кожей щек заходили желваки.
— Аллочка! — вскрикнул он, злясь непонятно на что.
— Да, что случилось?
Уже в верхней одежде, застегнутой на верхнюю пуговицу, секретарша возникла в дверях кабинета.
