Позже сама Тата Антипкина разводила таких, как она, на крупные суммы, а все «заработанное» отдавала ему, Дохлому. В конце концов, на ее крючок попался Сергеев.
Собственно, денег Леон ему не должен, но знать об этом ему необязательно. Для него он, Павел Дохлов, — пострадавшая по его милости сторона.
Сергеева не жаль — заслужил! Но, узнав, что в городской больнице лежит его мать, он навестил главного врача и выяснил, что необходимо, чтобы облегчить страдания бывшей учительницы. Он не забыл, сколько времени она отдала ему, оболтусу, чтобы обучить французскому языку.
Он отдал ей долг как мог: деньги на обезболивающие лекарства, а это единственное, что нужно было умирающей женщине, теперь поступали в больницу регулярно…
— Я хочу предложить тебе выгодное дело, которое позволит мне с тобой рассчитаться в полном объеме, даже со всеми набежавшими процентами. — Леон первым прервал затянувшуюся паузу.
— Ты, помнится, уже предлагал мне одно выгодное дельце, — усмехнулся в ответ Дохлый.
— Ты можешь меня выслушать?!
— Ну, слушаю, излагай!
— Я сегодня случайно узнал о своем происхождении. Я — правнук одного из самых богатых людей нашего города Печенкина Афанасия Михайловича.
Пашка от души рассмеялся.
— Ты бы придумал что-нибудь пооригинальней, например, назвался бы сыном турецкого паши!
— Ты выслушай меня, да, а потом будешь ржать!
Дохлый, по мере того как рассказ Леона обрастал все большими подробностями, прислушивался все внимательнее. В этой истории что-то настораживало. Но проверить то, о чем говорит его бывший одноклассник, стоило. Запахло деньгами, а нюх на них у Пашки был просто феноменальным.
— И что ты мне предлагаешь конкретно? — негромко спросил он, когда Леон закончил.
— Финансируй мои поиски и получишь две трети того, что я выручу от продажи драгоценностей.
— Ну допустим. А где твой браслет?
— Я заложил его, чтобы отдать тебе проценты.
Леон достал из кейса документы и открытку с портретом прабабки и протянул Дохлому.
— Это кто?
— Моя прабабка. Анна Афанасьевна Печенкина.
— Тут практически ничего не видно. Какие такие рубины?
— Сходи в музей, Паша, — вкрадчиво посоветовал ему Леон. — Там этот портрет в человеческий рост!
— Ладно, не пыли. — Дохлый выдвинул ящик стола и достал пачку денег. Небрежным щелчком он пододвинул ее к Леону.
— Иди, выкупи побрякушку и принеси мне. После этого я решу, стоит ли овчинка выделки.
Леон вышел из кабинета и облегченно вздохнул. Жадность Пашки до денег, на которую он и рассчитывал, повернула ситуацию в его, Леона, пользу. Завещание прадеда Леон показывать Дохлому не собирался. Со своим законным наследством уж как-нибудь разберется сам!
