Мэнди ушла, не сказав мне? И что, черт возьми, имел в виду Келлан, сказав: «надеть какую-то одежду… или нет?» Я подумала, что в Нью-Йорке я ясно дала понять, что меня это не интересует.
Мое впечатление от него, кажется, переходит от одного конца спектра к другому, точно так же, как мои эмоции переходят от виноватого страха к отчаянной необходимости ненавидеть его. Он выглядит как приличный, но сексуальный парень, когда он просто улыбается. Но как только он открывает рот, все, что выходит из него, кажется, раздражает меня.
Как будто секс — это единственное, о чем он думает.
Как, черт возьми, кто-то вроде него может сосредоточиться на работе достаточно долго, чтобы зарабатывать на жизнь и ездить на автомобиле за полмиллиона, как он это делает?
Хорошо, я признаю, что я искала цену его «ламборджини».
Судя по тому, что я видела до сих пор, он грязно богатый с грязным ртом и даже более грязной моралью.
Я никогда не была с таким парнем, как он.
Несмотря на то, что завтрак звучит как что-то, что мне очень нужно, идея быть наедине с ним не кажется слишком привлекательной. Но если я его буду избегать, он подумает, что я это делаю, потому что он такой сексуальный, что я не могу ему позволить.
Что-то вроде правды.
Я не могу понять, насколько он попадает под мою кожу.
Очевидно, эта бессмыслица должна прекратиться.
Теперь Мэнди должна вернуться.
Так, стоп.
Схватив телефон с ночного столика, я набираю ее номер, но мгновенный сигнал подтверждает, что у меня нет связи.
Дерьмо!
Я бросаю телефон на кровать и вскакиваю. Возможно, Келлан позволит мне использовать его стационарный телефон, чтобы позвонить ей, а это значит, что мне придется присоединиться к нему внизу.
Сжимая свою зубную щетку и сумку для макияжа, я направляюсь в ванную комнату по коридору. По дороге туда я смотрю в комнату Мэнди. Ее сумка все еще здесь: содержимое чемодана аккуратно спрятано внутри шкафа. Я не могу поверить, что она потратила время на распаковку, как будто она не собирается уходить сегодня, согласно нашему плану.
Это все равно не имеет смысла, потому что она ушла, не спросив меня.
Если…
Я застываю, когда внезапное осознание поражает меня.
Она ушла, чтобы я провела время только с Келланом… и избавилась от паутины между ног.
Я знаю это, потому что это именно то, что кто-то, такой как Мэнди, будет делать.
Очевидно, я должна буду рассказать своей подруге-идиотке, что ее попытка была напрасной.
Так, стоп. Я женщина, у которой есть мораль, или, по крайней мере, кто-то, кто пытается иметь мораль.
