— Тебе не понять. Не тебя же выставили посмешищем перед половиной школы.
— Какая половина? В свидетелях и четверти-то не числится.
— Мне хватило.
— Ремус, в любом случае, виновен менее других, — задумчиво уронил Регулус.
— Я бы, конечно, предпочел расправиться с твоим братцем. — Лили заметила, как младший Блэк вздрогнул. — Но оборотнем не повезло оказаться именно Люпину, — закончил Северус.
— Ладно, давай, — раздражённо махнул рукой Регулус. — Не мешкай, реализуй свой гениальный план. Действительно, что может быть лучше, чем накачаться зельем, разом замедляющим сердцебиение, проясняющим разум, улучшающим ночное зрение, позволяющим сопротивляться заклятьем, ускоряющим движение…
Лили ужаснулась. Ингредиенты, входящие в составы перечисленных зелий взаимно исключали друг друга. Принимать их разом — самоубийство.
— Мои проблемы, — отмёл возражения Северус.
— Твои, — согласился Ремус. — И все же будь осторожен. Мародёры-то и в человеческом обличье опасны, а уж если твои подозрения правильны…
— Они правильны, Рег, не сомневайся.
— Хочешь, пойду с тобой? — вскинул синющие глазищи младший брат Сириуса. — На случай, если всё пойдёт не так?
— Мне не нужна помощь.
— Страховка ещё никому не вредила.
— Если нас будет с ним двое, я и Люпин, его гибель покажется оправданной даже самому Дамблдору. Зверь нападал, а я — защищался. Но если нас с тобой будет двоё против него одного, сразу поймут, что это преднамеренное убийство…
Подземелье растаяло в воздухе. Какое-то время Лили ничего не видела, лишь ощущала собственное тело, а потом над ней нависло ночное небо с низко плывущими, грозовыми облаками.
Она стояла неподалеку от Дракучей Ивы. Дерево шелестело листвой сухо, как-то не по-весеннему.
Северус и Сириус, приняв боевую позицию, наставили друг на друга палочки.
— Нинюус, — донесся голос Блэка, — ты не боишься гулять так поздно?
— Не боюсь, — низкий, хриплый голос Снейпа звучал твёрдо, и всё же Лили улавливала в нем насмешку.
— Давай-ка, проваливай отсюда, пока я добрый, — порекомендовал Сириус. — Все благоразумные змеюки уже уползли в свой гадюшник. И тебе пора.
— Я предпочту остаться.
— Совсем оборзел, Соплюшка?
— Я всегда был борзым. Иначе одному слизеринцу против четверых гриффиндорцев не выстоять.
— Не прибедняйся. Когда это ты бываешь один? За тобой вечно таскается твоя Эванс, а её присутствие нейтрализует старину Джеймса. Из Питера, если когда-нибудь и выйдет боец, то не в этой жизни. Ну, а Ремус — пацифист, так что он не в счёт…
