Медленно проходя три раза мимо гобелена, от окна до огромной напольной вазы, Лили беспрестанно думала:
«Мне нужно место, где я смогу просмотреть воспоминания Северуса. Мне нужно место, где я смогу увидеть это. Мне это действительно необходимо!».
Она облегченно вздохнула, когда в стене появилась отполированная до глянцевого блеска дверь, за которой обнаружилась небольшая комнатка, ярко освещённая люстрами. Посредине стоял стол, за ним — стул, по центру стола возвышалась глубокая каменная раковина.
Лили никогда раньше не видела, как выглядит Омут Памяти, только слышала о нём. Когда, выдернув из колбы пробку, она опрокинула её содержимое в чашу, странная, светящаяся субстанция, более всего походившая на ртуть, заклубилась, расползлась, и начала медленно вращаться по часовой стрелке.
«Словно жидкое серебро», — подумалось Лили.
Поверхность то подергивалась рябью, то разделялась на части, то клубилась, как облака.
Как было рекомендовано в учебнике, девушка прикоснулась к краю Омута Памяти палочкой, после чего светящаяся субстанция начала вращаться быстрее.
Лили почувствовала, как её тянет вперёд, словно магнитом.
Серебристое вещество сделалось прозрачным, похожим на стекло, сквозь него проглядывалось помещение, по всем признакам похожее на лабораторию.
На низкой скамье сидел Регулус Блэк. Он с интересом наблюдал за тем, как Северус аккуратно вливал приготовленное зелье в хрустальный флакон.
Лили, наклонившись ниже, словно утонула в ртутном облаке серебра. Через мгновение она уже стояла посреди комнаты рядом с Северусом.
— Вот и всё! — довольно сообщил её друг младшему Блэку. — Половина дела сделана.
— Можно посмотреть? — протянул руку Регулус.
Северус вложил флакон в раскрытую ладонь.
Какое-то время брат Сириуса рассматривал пузырёк на свет.
— Уверен? — вопросительно глянул он Снейпа. — Здесь же весь тепличный огород.
— Почти вся таблица Менделеева, — с усмешкой согласился Северус.
Гладкий белый лоб Регулуса избороздило морщинами. Он неодобрительно нахмурился:
— Не стану тебя отговаривать, но оно того стоит? Последствия могут быть необратимыми.
— Раз подопытная мышь жива, есть шанс на благополучный исход.
— Ты в расчёт берёшь лишь последний опыт. Погибшие до него мышки не считаются?
— Не считаются.
— Твоё дело. — Регулус вернул пузырёк с зельем. — Но я бы не стал так рисковать. Ставки слишком высоки, а цель — сомнительна. Да на кой черт тебе приспичило убивать Люпина, в любой из его форм?
