— Кристоф, дорогой, я здесь именно потому, что хочу избежать участия в предстоящей войне. Я не могу выступить против мужа, а выступать за него не хочу.
— Вы всерьёз полагаете, что сможете просто залечь на дно и тихонько прятаться в этом городе?
— Я не намерена сидеть без дела. У меня в Жютене будет своя война.
— Надеюсь, вы не планируете возглавить народное восстание против императорской власти?
Гаитэ тихо рассмеялась:
— Ты считаешь меня способной дерзнуть на такое? Даже не знаю, обидеться или восхититься? Но мои планы не так коварны, хотя и не менее амбициозны. Я планирую выступить против Чумы, сразиться с ней и победить. Жютен — мой! Пусть убирается прочь.
* * *
Если бы не Кристоф, Гаитэ могла бы замёрзнуть где-нибудь под мостом, как какая-нибудь нищенка. Подобная перспектива не пугала, слишком много смертей было вокруг. Умирали мужчины и женщины, взрослые и дети — чем она лучше?
Благодаря стараниям верного слуги у неё был кров над головой, дрова в очаге, еда в кладовой. Гаитэ была ему за это благодарна. Когда Кристоф выдвинул предположение, что ему лучше будет вернуться во дворец, чтобы продолжать служить Торну, а уж заодно быть там ушами и глазами Гаитэ, она не стала возражать, но полной уверенности в том, что она может доверять Кристофу у неё не было.
Жизнь научила тому, что предать может любой. Не из злого умысла, а просто потому, что иногда так получается. Если завтра Торн решит пытать её верного слугу, чтобы добыть информацию, Гаитэ и сама бы велела ему выложить всё, как есть.
Тайна, которую знают двое, перестаёт быть тайной поэтому Гаитэ в душе вынашивала тайный план — сбежать и от Кристофа, покинуть маленький домик, где нашла приют.
У неё был чёткий план действия. Гаитэ намеревалась, найдя одного из бакалавров медицины, предложить ему свои знания. Использовать их в его славу в обмен на убежище и плату. Называть себя Гаитэ, естественно, не собиралась. С учётом же того, что знания её были воистину бесценны, шансы на успех определённо были. Только добрести до них ей оказалось не судьба.
Через пару дней, проснувшись, она обнаружила в кресле напротив драгоценного супруга.
Торн сидел, развалившись, скрестив в лодыжках вытянутые длинные ноги и смотрел на неё со странной смесью насмешливости и раздражения. Гаитэ спросонья не сразу сообразила, что означает его появление. А потом резко села, приподнявшись на локтях.
— Выспалась? — поинтересовался муж.
Гаитэ судорожно пыталась прикинуть, к чему ей следует готовиться? Зная взрывной характер Торна, можно легко предположить, что насмешливость и спокойствие вряд ли были к добру? А последнее время она всё меньше и меньше сомневалась в том, что знает человека, с которым связала судьбу.
