Спустившись, Гаитэ и Торн вынуждены были разделиться. Торн, как и положено императору, ехал впереди кортежа на своём прекрасном белом коне, в окружении первых лордов и сановников, облаченных в самые роскошные свои одежды.
Гаитэ везли в открытой карете, окружённую стройными рядами стражников в золочёных доспехах.
— Слава королеве! Слава императрице! Слава! — неслось со всех сторон. — Бог, сохрани императрицу!
Всюду улыбающиеся лица, вскинутые в приветствие руки. Море любви, в котором так приятно купаться.
Гаитэ была ошеломлена окружавшим её великолепием.
Они приехали в Главному Храму, чья атмосфера невольно настраивала на самый торжественный лад. Свет, струящийся через витражи, пение невидимого хора, мерцающие, словно звёздочки, упавшие с небес, свечи.
Сквозь расплывчатое сияние Гаитэ видела лицо Торна, казавшееся почти ангельским. Обманчивая, опасная иллюзия, в которую в иные дни так приятно верить.
Божественные каскады органных звуков заполняли пространство. Повсюду витали завитки ладана.
Они стояли в самом центре человеческого моря из плеч, голов, пышных головных уборов.
Гаитэ верила и не верила происходящему. Она, девочка из дикого горного края, дочь Тигрицы, теперь будет носить настоящую корону.
Ударили колокола. В синее небо взлетели тысячи белых голубей, словно надежды их подданных на новую, счастливую жизнь. Палили пушки. Шумела толпа. Многотысячная, она напоминала в этот момент один единый организм.
Торн улыбался. Его янтарные глаза сияли, словно расплавленное золото:
— Я представлю вам королеву Гаитэ. Вашу истинную королеву! — прогремел над площадью его голос.
— Боже, храни королеву! — ответила рокотом, от которого вибрировали плиты под ногами, их будущие поданные.
И снова из толпы, как совсем недавно, появился Сезар, несущий на подносе два кольца с алым рубином и два скипетра.
Гаитэ ощутила тяжесть и прохладу металла, отяготившего большой палец руки. Потом головы их с Торном украсили два золотых венца, знаменующих собой всё могущество власти.
«Я королева, — со странным волнением и неверием в происходящее, вновь и вновь думала она. — Я действительно королева?».
Гаитэ взглянула на мужа. Торн сиял. Никогда она ещё не видела его таким счастливым.
Начались торжественные мистерии и турнирные игрища. Гаитэ на них не оставалась. Она удалилась, чтобы переодеться к королевской трапезе по случаю коронации в более лёгкие одежды.
У входной двери в пиршественный зал, сверкающий роскошным убранством, стояли стройные герольды в одинаковых белых одеждах. Столы уставили золотой и серебреной посудой превосходной работы. Вереницы постоянно меняющихся слуг вносили на блюдах павлинов, лебедей, косуль. Птицу подавали на серебре, рыбу — на золоте, мясо — на эмалированных тарелках.
