— А что, по-твоему, будет правильным?
— Прекращение бунта, конечно же. Император вас услышал, маршал готов пойти навстречу. Ради общего блага призываю одуматься и завершить мятеж.
— Ты не обманешь нас, Фальконесский пёс! — раздался незнакомый Гаитэ голос. — Как император — не знаю, но маршал точно наш злейший враг. Все, кто доверял ему, плохо кончил. Его Светлость пытается прослыть храбрецом, но где он сейчас? Боится и прячется! За все те злодеяния, что он совершал, пришло время получить, по справедливости. Её восстановят наши мечи!
То, что произошло дальше, Гаитэ не могла увидеть, но хрипящий звук достаточно ярко свидетельствовал о неожиданном вероломстве. Зазвенели клинки. В тот же момент ворота, отделяющие дворец от толпы, широко распахнулись и толпа опытных вояк, словно волна в полноводье, захлестнула дворец, прибывая так быстро, что противостоять не получалось.
— Господь, помоги нам! — выдохнула Гаитэ, наблюдая эту безнадежную картину.
Неизвестный воин со шрамом во всё лицо навис над ними, глядя с любопытством на Гаитэ.
— Кто из вас обеих дочь герцогини Рэйва? — рыкнул он. — Ты? — глянул он на Гаитэ. — Или ты? — взгляд стрельнул в сторону насмерть перепуганной Эффи. — Кого из вас, сеньориты, мне доставить во дворец моей госпожи?
— Твоей госпожи? Предатель! — крикнул Жозэ Рокор, опрометчиво бросаясь вперёд.
Ему раскроили череп ударом сабли — принцы маленьких королевств редко бывают сильными воинами. Рокору хватило духу (или глупости) защищать своих женщин до конца. Не самая бесславная смерть для мужчины.
Эффидель пронзительно, оглушающе завизжала, пытаясь броситься к мужу, но Маркелло толкнул девушек в чёрный провал потайного хода:
— Бегите!
И прежде, чем Гаитэ успела опомниться, он всунул ей в руку факел.
Проход закрылся с тяжёлым скрежетом петель, отсекая принцесс от начавшейся во внутреннем дворике императорского дворца мясорубки.
В первый момент казалось, что она оглохла и ослепла. Тишина, обступившая темнота подземелья, слепящий свет факела, зловещее потрескивание прогоравших смолистых щепок.
Рыдание Эффи, кинувшейся к закрывшемуся проходу, не сразу дошло до оглушённого сознания Гаитэ.
— Тише! Ради Бога, тише! — обнимая одной рукой девушку, постаралась она её успокоить.
— Жозэ! Он ранен!
— Ты ему не поможешь. Если обезумевшая толпа разорвёт тебя рядом с ним, никому лучше не станет.
Собственный голос казался Гаитэ чужим эхом:
— Нужно скорее уйти отсюда. Здесь мы не в безопасности.
