Говоривший помогал себя движениями рук, изнеженных, как у женщины.
— Но как нам, низким людям, определить волю Высшего Существа? Конечно же, через Святые Книги и волю его наместника, Священного Императора.
Голос свидетеля убаюкивал, словно мурлыкание кота.
— Деяния Сезара Фальконэ находились в постоянном конфликте как с людскими, так и с божественными законами. Он совершил все возможные грехи и преступления.
Торн криво усмехнулся, нетерпеливо заёрзав в кресле. Гаитэ видела, что муж с трудом удерживается, чтобы не послать оратора куда подальше. Он желал устранить брата, а не поливать того грязью.
— Можете представить конкретные примеры? — верхняя губа Торна презрительно изгибалась при каждом слове.
Вся эта трагикомедия начинала ему надоедать.
— Убийства, Ваше Величество. Список жертв принца более, чем внушителен и уже внесён в судебный реестр. Вы желаете, чтобы я перечислил их вслух?
— Сделайте одолжение, — Торн спрятал зевок в кулаке, поднеся руку ко рту.
— Я выполнял приказы отца, — вскинул непокорную голову Сезар, с вызовом глядя брату в глаза. — Сегодня ты судишь меня за то, что я хорошо служил общему делу? Убивая людей из оглашённого списка, я выполнял то, что ты сам приказывал мне сделать, брат.
— Не брат! — в ярости прошипел Торн. — Не брат! Ваше Императорское Высочество!
В зале воцарилась такая тишина, что пролети муха было бы слышно всем.
— Продолжайте, — раздражённо велел Торн. — А подсудимый пусть молчит! Или будет связан.
Гаитэ не могла поверить собственным ушам, не могла видеть происходящего, настолько всё вокруг было пронизано ложью и несправедливостью.
Неужели Торн не понимает, что унижает этим судом не столько брата, сколько самого себя?!
Но Торн, по всей видимости, этого не понимал. Он знал лишь одно — Сезар может быть для него опасен, поэтому его нужно устранить.
Многолетнее соперничество подходило к концу.
В детстве, будучи маленькой девочкой, Гаитэ свято верила, что родные, семья — самый твердый оплот, защита, место, где ты ценен потому, что существуешь. Счастлив тот, кто находится под сенью родного дома, потому что там он в безопасности. Но жизнь словно нарочно преподносила ей один жестокий урок за другим, где самые близкие предавали самыми первыми и наиболее жестоким, изощрённым образом. Сначала мать, потом — брат, сейчас брат фактически готовился убить брата.
А что потом?
Кто из них двоих первым предаст другого? Она — мужа? Муж — её?
А главное — ради чего всё это? Что мы за странные люди, что никак не умеет понять друг друга? Слышать друг друга? Любить друг друга?
