— Любимая, ты же понимаешь, что на самом деле это не важно? Мне нужен повод.
— Повод — для чего?
Она понимала, Торн молод и ему не терпится прославиться на поле брани. Понимала, что его сложно будет унять. Что-то такое о мужской гордости и не умении отступать говорил некогда и Сезар? Но унять сей пыл непременно нужно, иначе плохо будет всем.
— Повод для войны, любовь моя.
— При всём уважении, ты ведь это не серьёзно?
Гаитэ уклонилась от его объятий, садясь и обнимая колени руками:
— Наша страна сейчас просто не в состоянии ввязываться в очередную авантюру. Мы не можем на сто процентов быть уверены в безусловной победе. А значит, дорогой мой муж, нужно сделать всё возможное, чтобы избежать войны. Не будет от неё никакой пользы. Давай лучше останемся выше мелкой человеческой мстительности? Уверена, можно пойти другим путём.
— Ты говоришь так, будто у тебя есть план? Способ избежать войны, не потеряв при этом лица?
— Не знаю, можно ли назвать это планом, но, подумай сам? Последние годы мы только и делали, что воевали с Валькарой. Успех был то на нашей стороне, то, как мячик в игре, перелетал к ним. Но в итоге, кто выиграл? Войны разорительны, а мир помогает вести торговлю. Когда люди торгуют, они богатеют. Всегда лучше богатеть, чем умирать.
— К чему ты клонишь, изрекая прописные истины?
— Все ждут новой войны. Лорды собираются под шумок запустить руку в королевскую казну, а в сундуках мышиного помёта больше, чем золота. Не подыгрывай им, Торн. Вместо войны, предложи пакт о Мире. Давай скажем новое слово в науке дипломатии? Нужно составить документы таким образом, чтобы все стороны остались довольны. И народ возрадуется. Рать перестанет вытаптывать их поля, а разложившиеся трупы перестанут отравлять проточные воды. Пусть воцарится мир.
— Иногда мне кажется, напрасно женщинам не дают право голоса в Совете, — рассмеялся Торн. — Уверен, ты сумела бы многих склонить на свою сторону.
— Мне нет нужды говорить в Совете. Мне неважно, слышат ли меня ваши лорды, муж мой. Главное, чтобы ты слышал. Кем ты хочешь остаться в истории? Диктатором? Или гуманистом?
— Не знаю. Я хочу, чтобы меня почитали, со мной считались и мой народ жил в покое и довольстве. А любая Империя существует лишь тогда, когда идут сражения.
— Всё когда-нибудь случается впервые. Так наберись смелости и открой новую главу — встаньте во главе государства, наживающимся не на крови, а на хлебе.
— На хлебе сильно не разживёшься.
