— Ты была великолепна, хороша как никогда. — Он обнимает меня.
— Спасибо. Как ты пробрался туда?
— У меня свои пути…
— Ты слышал мое интервью?
— Я не хотел попасться, — он качает головой, — поэтому, когда ты перестала меня видеть, то ушел.
— Они задали мне всего четыре вопроса.
На секунду я замечаю на лице Итана обеспокоенное выражение, но он быстро его скрывает.
— Эмма, я думаю, они просто хотели узнать можешь ли ты связывать слова вместе. Пожалуйста, не позволяй этому испортить этот день. Мы закончили с прослушиваниями. К черту Джулиард!
Он прав. Кончено. Теперь мне нечего больше делать. Мой шанс поступить составляет… что ж, восемь процентов. Но у меня есть возможность. Есть другие школы, есть группа. Всё будет хорошо.
Я слышу урчание в животе.
— Я голодна.
— Вовремя. Давай тебя покормим. — Итан обнимает меня за плечи и ведет наружу.
Этим утром, возможно, я достала официанток вечными просьбами подбавить мне воды, теперь же мужчина постарше в итальянском ресторане поразился количеству еды, которое помещалось в меня.
— Такая худая. Вы много едите?
— Думаю, на этом всё, — я отодвигаю пустую тарелку из-под курицы с пармезаном (а до этого остались тарелки пустыми с бутербродами, сырными палочками и макароны с водкой).
— Это было впечатляюще. — Итан улыбается мне.
— Ой. Я наелась. Почему ты позволил мне столько заказывать?
— Потому что ты неделями недоедала.
— Можем мы прогуляться по парку? — Я тру свой живот. — Мне нужно переварить еду.
— Думаю, для этого нам придется обойти весь Манхэттен.
Я бросаю в него салфетку. Мы встаём и направляемся в восточную часть Центрального Парка. Я обматываюсь шарфом, раз вся кровь хлынула к моему животу.
Мы направляемся к мозаике Imagine рядом с Земляничными полями (секция Центрального парка, посвященная Джону Леннона — прим. пер.). Итан в третий раз убеждает меня, что мои ответы о Ленноне и Маккартни были хороши.
— Спасибо.
— Не за что.
Я смотрю на него и осознаю, что он прошел через все это вместе со мной. Итан столько раз расшибался в лепешку, больше, чем я того заслуживала. И это я не пропустила Софи, потому что стоило ей уйти, до меня дошло, что как друг она никак на меня не влияла. Ведь Софи не была подругой. Не то, что Итан.
Я изучаю мозаику Imagine. Небольшое собрание белых и черных камней, созданное в память об одном из величайших в мире авторов песен. Итан рассматривает её вместе со мной. Он большая часть моей жизни. Если представить мой мир в виде мозаики, Итан составил бы значительную её часть.
