Я сопротивляюсь желанию кусать губы. Хотелось бы не говорить о непопадании в школу так, как будто это не большое дело. Но это правда. Если я не поступлю, то в следующем году снова пойду в школу ради образования или бизнеса. Но музыка всегда будет частью меня.
— Любимые композиторы?
— Моцарт, Бетховен, Бах, Рахманинов, Гершвин, Ленон/Маккартни.
Последние имена вызвали смех. Но я пишу по большей части поп и рок-песни, поэтому буду идиоткой, если пропущу имена, имеющие вероятно самое большое влияние в музыке последние несколько лет.
— Можете рассказать какие вызовы стояли перед вами и чему они вас научили?
Помимо этого прослушивания?
— Если честно, находится здесь, на сцене, — это вызов. Я никогда не стремилась к свету софитов. Меня вдохновляет написание песен, но не обязательно выступать перед залом. Большинству студентов, которых знаю, нравится находиться в центре внимания и выступать на сцене. А для меня это было самой нелюбимой частью. Так что стоять здесь и петь для вас, показывать уверенность, требующийся для артиста — это настоящий вызов.
— Однако, этот опыт раскрыл во многом мне саму себя. Здорово, когда у тебя есть те, кто в тебя верит, но если ты не веришь в саму себя, то в действительности не справишься со многим. Так что факт нахождения здесь и быть гордой собой, когда выйду за дверь — невероятное достижение. Это заставляет меня интересоваться, на что я еще способна.
Я начинаю ощущать острую боль, идущую откуда то из глаз. Вот точно не собираюсь плакать на моем прослушивании в Джулиард. Все мои слова были правдой. Я действительно горжусь собой. Каждый раз, когда думала, что сейчас провалюсь, оказывалась на высоте. И впервые, я на самом деле считаю, что принадлежу этому месту.
— Почему Джулиард?
— Потому что это Джулиард, — вылетает у меня изо рта. Видимо мне становится комфортнее на сцене…
Позади слышатся больше смешков.
— Я из Бруклина. Нью-Йорк — это часть меня. — Я стараюсь реабилитироваться. — Я посещала Нью-Йоркскую школу художественного и исполнительского искусства, по большому счёту, потому что она находилась близко к Джулиарду. Это было моей мечтой так долго, что для меня скорее сложнее ответить на вопрос "Почему кто-то выбрал бы не Джулиард?"
Судьи начинают шептаться.
— Спасибо.
Я поражена. И это всё? Только об этом они спросят меня? Нехороший знак. С Итаном они разговаривали почти двадцать минут. Со мной, вероятно, минут пять.
— Спасибо за потраченное время, — говорю я, прежде чем вернуться в холл. — Я открываю дверь и вижу ожидающего меня Итана.
