— Не знаю, солнышко, — мягко сказала она. — Послушай, не торопись, обдумай все хорошенько. Спешить тебе некуда.
— Ну прямо! — взвилась я. — С каждым днем мне будет все труднее решиться. Я привяжусь к… ребенку. Если я всерьез решу делать аборт, нужно сделать его как можно скорее.
— Ты потрясена, поэтому и говоришь такое. Зная тебя, я даже скорее думаю, что ты просто боишься поверить в реальность случившегося. Это в твоем духе.
— Может, ты и права, — я опять вздохнула. — Но какая-то часть меня будто смотрит на все со стороны. Понимаешь, я чувствую, что для меня единственный способ вырваться из создавшегося положения — это принять жесткое решение, а не позволять себе рассусоливать эмоции, как я делала раньше. Я теперь чувствую себя совсем другим человеком. Словно у меня включился какой-то механизм самосохранения. Может, я таким образом заглушаю стыд?
— Стыдиться надо не тебе, а Трою, — заметила Люси.
— Но аборт… это так ужасно, так недостойно… фу!
— Ты даже не подозреваешь, кто только не делает абортов! — сказала Люси. — Каких только признаний я не слышала от подружек, стоит им подвыпить. Большинство из них делали аборты в молодости, в двадцать или плюс-минус — когда они были еще не готовы остепениться, когда им казалось, что впереди еще будет другая возможность, запланированная беременность от хорошего парня, а не случайное невесть что. Другое дело, когда тебе под сорок, — это испытание посложнее.
— Представляешь, Трой решил, будто я нарочно все подстроила, чтобы его поймать! — И я вновь расплакалась.
— Состоятельные мужчины часто так думают, — бесцветным голосом ответила Люси.
— И как у тебя все так хорошо складывается? — прохныкала я.
Люси помолчала.
— Знаешь, на самом деле не всегда все обстоит именно так, как кажется со стороны. Не так идеально.
Я никогда раньше не слышала в ее голосе такой опустошенности.
— Послушай, Дейзи, я знаю, тебе плохо и кажется, что жизнь пошла прахом, но, пожалуйста, не надо мне завидовать.
— Но я не могу не завидовать! — проскулила я. — У тебя все есть. И удачный брак, и двое красивых детишек, и этот шикарный дом… и вообще жизнь удалась. Все у тебя есть.
Люси поднялась и плотно прикрыла дверь гостиной.
— Зато у тебя есть возможность выбирать. А это подлинная свобода.
— Ты хочешь сказать, что чувствуешь себя несвободной? — поразилась я. За дверью послышались шаги Эдварда. Долго же он возился с напитками.
— Поверь, за все приходится платить! — торопливо прошептала Люси.
