Он опомнился, вспомнив, что его ждет князь Эвур и что ему предстоит дорога. На ватных ногах Млес отправился к выходу из церкви, чувствуя, как внутри него медленно угасают страх и волнение, пробудившиеся во время разговора с этой странной женщиной.
Млес неспешно вышел на ступени церкви, задумчиво глядя только лишь перед собой. Спустившись вниз он и сам не заметил, как оказался рядом с юродивым. Глядя себе под ноги и бросив в подставленную кружку пару монет, Млес зашагал прочь от храма. На площади больше не было видно всадников в бежевых и золотых доспехах, и Млес думал, что это было к лучшему. Эта неожиданная встреча и разговор с Судьей Золотого Круга были более чем неприятными, но сам Млес так и не смог объяснить, что вызвало в нем такой страх перед этой Исфер. Их разговор был прост и непримечателен с первого взгляда, но скверный осадок оставался, и Млес понимал причину его возникновения. Он проболтался о Пэйлем. Зачем он сказал о ней княгине, возглавляющей небольшую шайку самых опасных людей в империи?
«Скверное начало для дальней дороги», подумал Млес, забираясь в седло флана. После такой беседы по душам у кого угодно возникнет дурное предчувствие, и Млес подумал о том, что теперь еще нескоро позабудет об этой встрече.
«Она все видит. Этот жар и свет, которые источает ее глаз, не ведают пощады даже к служителям богини. Ведь все мы грешны и нечисты перед ее ликом»…
Сидящий на скале Ман-Рур смотрел как восходит всевидящее око Кэрэ-Орены.
Восход священного глаза в Красной пустыне был необычным и вовсе не таким, каким он бывал в северных широтах. Еще только-только появившись на горизонте, он не ослеплял — мутная багровая дымка из пыли и песка, стоящая на горизонте так высоко, что порой сливалось с низкими тучами на небе, превращала восходящее солнце в мутное щербатое пятно. Эта плотная завеса спасала глаза от ослепляющих лучей, давая всем живым существам на поверхности последние минуты, чтобы насладиться ночной прохладной и расступающимися сумерками. Ведь после того, как око богини поднимется выше, оно щедро плеснет светом, который заставит всех обитателей Красной пустыни либо убраться под землю чтобы пережить полуденную жару, либо умереть под этими беспощадными лучами.
Ссутулившийся Ман-Рур, облаченный лишь набедренную повязку, щурясь на уже пробивающиеся лучи, чувствовал жаркий ветер. Ощущения были приятными, и красные разводы и завитушки на его теле быстро высыхали. Молодой жрец думал, что еще пары минут будет достаточно для того, чтобы краска высохла окончательно, запечатлев на его спине и груди узор в виде символа, необходимого для привлечения удачи.
