— Это тебе, — протянул мне пакет сока объемом в две десятые литра, — был только апельсиновый. — Сам он держал в руках бутылку пива.
— Переживу, — сказала я, потому как апельсиновый не жаловала, но, как известно, дареному коню в зубы не смотрят.
Осушив свои напитки, мы немного поболтали, потом кавалер стал учить меня правилам игры, в которой я была как в темном лесу: ежели не ведаешь даже, как эту палку в руках держать, какой из тебя игрок? И все же через длительный промежуток времени я научилась пользоваться «этой палкой», к тому же узнала, что величают ее кием.
Видя, что я проигрываю в пух и прах, Рома пытался мне поддаваться, делая холостые удары, нарочно промахиваясь мимо лунки, но все было впустую.
— Ну посмотри внимательно, какой шар легче вогнать в лузу? Ну, догадалась? — Он даже указал спутнице рукой наиболее выгодную для атаки лузу, но я лишь тупо взирала на обилие разноцветных шаров не в силах определить, какой же из них будет более послушным. В итоге Ромка плюнул на намеки да подсказки и прямо показал мне нужный шар и наиболее выгодное положение для удара по нему. Кроме того, когда я, прицеливаясь, наклонилась, он приналег сверху, якобы, чтобы показать мне правильный угол соприкосновения кия и шара, но я, хотя немного и сомневалась в отношении слова «якобы», отстранилась, треснув Ромку кием по башке. Он рассмеялся, однако больше поползновений на мой счет не предпринимал.
Ближе к восьми мне надоело проигрывать, и я предложила разойтись по домам. На удивление Роман согласился, вероятно, просто устал выигрывать, и мы выбрались на улицу.
Вековая громадная лужа на дороге рядом с «Гигантом», которую городские жители язвительно называют демисезонной, в связи со вчерашним нешуточным дождем разрослась до неприличных масштабов и злорадно портила своим отталкивающим видом местные красоты. Мы собирались переходить дорогу, когда из-за поворота появился черный джип и на такой бешеной скорости пролетел мимо, что мы и моргнуть не успели, как эта лужа половину своего немалого объема выплеснула на нас.
— Долбаный «Ленд Круизер»! — разозлился Роман. — Мог бы хоть перед лужей притормозить!
В ярком свете фонарей мы придирчиво себя осмотрели, и увиденное радости не прибавило.
— Ну вот, — печально вздохнула я, чувствуя, как к горлу подступают слезы, а Ромка грязно выругался, но, правда, прибавил извинения. — И как я в таком виде домой пойду? — заговорила я, надеясь, что это поможет проглотить слезы, не позволив тем самым им выйти на сцену. — Мать меня убьет!
