— В следующий раз думать будет, — рационально заметил папа.
Поужинав, мы забрели в комнату и расфасовались по своим лежбищам. Примерно через час позвонила Катька — та самая лучшая подруга, совместно с которой я и люблю влезать во всякие преступления — с предложением пойти с ней на вечеринку, устраиваемую ее однокурсницей у себя дома.
— Я-то там зачем нужна? — взбунтовались во мне некоммуникабельность и, как следствие, нелюбовь к большому скоплению людей.
— У меня на это две причины. Первая — там будет Женька. Вторая — там будет Паша. — Ее лаконичный ответ на самом деле многое для меня прояснил. Женька с Катей питали друг к другу взаимное большое чувство, но в результате какой-то непонятной истории, о которой мне мало что известно, моя любимая подруга вдруг решила, что она недостойна Женьки, короче, спятила. Отказом пойти на тусовку она боится обидеть сокурсницу, но встречаться с экс-бойфрендом в свободной обстановке — выше ее сил, ей нужна опора в виде меня. Паша же — Женькин лучший друг — питает то же большое чувство ко мне, но это только по словам Кати, и она мечтает нас свести. Впрочем, Павел — парень добрый, но не совсем в моем вкусе. Меня тянет на эрудированных, образованных парней да желательно намного старше, тогда как Пашка перегнал меня всего лишь на год по паспорту и отстал лет на десять по уму. И это притом, что я сама не шибко мудра от природы! То есть в учении — я всегда первая, всегда отличница, а в быту, чего скрывать, — дура дурой. Короче, все это длительное объяснение, что я сейчас разжевала, подруга уместила в паре слов.
В своем ответе я тоже решила быть лапидарной:
— Уволь.
— Что так? — захотела Катька пояснений.
— Уже девять, меня отец все равно не отпустит.
— Понятно, — обиделась она и бросила трубку. Я тоже бросила, хотя понимала, что она-то не узнает об этом. Но бросить до ужаса хотелось.
Стоило это сделать, как снова раздался звонок, на сей раз в дверь. Мама была в ванной, папа уютно похрапывал под документальную передачу о животных, которые всегда действуют на него успокаивающе, так что открывать пришлось мне.
— Кто там? — спросила я, никого не заметив в дверном глазке. В ответ — тишина. — Кто там? — повысила я голос, но по ту сторону продолжали хранить упорное молчание. Что за ерунда?
Тут мне совсем не к месту (а может быть, и к месту) вспомнилась история о бомбе, подложенной соседке тети Нади. Во что это все вылилось? Она, по-моему, лишилась руки? Или не совсем лишилась, но что-то там с рукой точно было.
