Оба директора должны были встретиться на третьей, показательной атомной электростанции, которая определена главным управлением как третейский судья.
Здесь Варенихину и Суханову предстояло установить истину, выяснить, кто из них правильней считает выбросы активности в вентиляционную трубу электростанции.
Варенихин устал от ожидания и одиночества, подошел к зеркалу и всмотрелся в свое отражение.
«Да-а… Стар ты стал, Петр Кузьмич…» — сокрушенно подумал он и снял очки.
Узко посаженные небольшие серые глаза, лишенные очков, беспомощно заморгали, белые одутловатые подглазья стали заметнее. Он снова надел очки и пристальней всмотрелся в отражение, ощущая щемящее чувство неловкости перед самим собой: желтое, отекшее лицо, бледная плешь с вихрящимся пушком седых волос, узкие, сутулые плечи, длинные футбольные трусы, мощные ноги старого баскетболиста, бугрящиеся в нескольких местах узлами вен…
«Да-а… — подумал он и покачал головой. — Старый ты черт…»
И снова стал прохаживаться по комнате, как-то даже истово затягиваясь и дымя.
Два года назад он перенес легкий инфаркт. Поначалу здорово одолевал страх смерти, но потом это чувство отошло. Однако сегодняшнего тревожного фона тогда не было. Духовно и физически был здоровее.
Тем не менее он тогда бросил курить, перестал пить пиво, но сразу почувствовал себя хуже. Врач долго беседовал с ним и просил не изменять резко режима и привычек. Уменьшить, конечно, употребление курева и спиртного, однако сразу совсем не исключать… Работа — это другое дело. Неплохо и бросить.
Врач намекнул на возраст, мол, пятьдесят три, льготная пенсия. Чего уж там… Пусть молодые вкалывают.
Но Варенихин и слушать об этом не хотел.
— Буду работать, пока не упаду, — угрюмо сказал он.
Доктор понимающе посмотрел на него и печально улыбнулся.
И теперь, прохаживаясь по гостиничному номеру и вспоминая печальную улыбку врача, Варенихин думал: «А работка не сахар… Да-а…»
И снова тревожное чувство от сознания, что смертен, невольно напомнило о себе и неприятно кольнуло. А ведь силы еще есть и работать охота.
Шесть лет назад его, сорокадевятилетнего главного энергетика, специалиста по электротехнической части, а попросту — сильноточника, неожиданно согласовали во всех инстанциях и назначили директором АЭС.
Он отбивался изо всех сил, мол, не специалист, ядерной физики не знаю и так далее, но отбиться не удалось.
Первые два года работы в новой должности были для Варенихина очень напряженными. Он с головой окунулся в изучение специальных вопросов. Но больше всего и с самого начала уделял внимание борьбе с радиоактивной грязью. Правда, тогда помешал инфаркт. Но оклемался — и вроде ничего.
