Кешка мигом оценил ситуацию и выскочил из приемной, оставив любимого бригадира один на один с руководством.
Скиба крепко взял Перцева за плечо, и они вошли в соседнюю с кают-компанией свободную рабочую каюту, где были только рундук и приваренный к палубе металлический письменный стол.
— Что же ты?! — запальчиво спросил Скиба, глядя на Перцева налитыми кровью, странно не защищенными глазами, какие Перцев никогда раньше не видел у начальника завода. — Что же ты так подвел меня?! Я же тебе сказал… Мы же говорили…
Перцеву было неловко и за себя, что как бы подставил уважаемого человека под удар, но больше за самого Скибу, который потерял вдруг начальственную строгость и теперь вот стоит и вроде унижается перед своим бригадиром.
Перцев тоже покраснел лицом и виновато смотрел в глаза Ивану Васильевичу, будто сейчас только понял, что получилось нехорошо.
Но в душе вместе с тем он ощущал и очень твердое, четкое чувство правоты, которое, словно арматура бетон, делает человека сильным и бесстрашным.
И потому дахлынувшее легкое удивление заполнило душу Перцева, и он подумал про себя: почему же это он молчит? Ведь он прав… И слова Скибы перестал слышать, а так что-то, будто ветер обдувает гору или волны бьются о берег.
— Я, Иван Васильевич, — сказал Перцев спокойно, и Скиба сразу замолчал и с выражением крайней заинтересованности стал слушать, — такое решение сразу принял: делать! Да только вы не дослушали, когда я докладывал, воротясь с дока. Не стали вы слушать.
— Да-да-да… Не стал, — растерянно проговорил инженер-капитан первого ранга и тут увидел своего лучшего бригадира будто впервые, как бы всего заново, окинул взглядом с головы до ног. И огромным он ему показался — этот Михайло Перцев. Великаном… Все умеющим, все могущим волшебником…
А в себе ощутил нахлынувшую усталость и, сгорбившись, отошел к иллюминатору. Глянул в него на акваторию завода. Там, на фоне зеленоватой воды, ярко-красного цвета командирский катер шел малым ходом в сторону выхода из губы, и голубой дымок выхлопа на корме рассеивался сизоватым туманом, прикрывая собою расширяющийся пенистый след.
А дальше, у береговой линии, — корабли. Его корабли! И его люди трудятся там. И вот он, Мишка Перцев… Нет уж!.. Михаил Иванович Перцев, лучший его бригадир, крепкая душа, — среди них.
И странное дело! Иван Васильевич вдруг повеселел, повернулся к Перцеву и с ироническим блеском в глазах хотел что-то сказать, но вместо этого расхохотался весело и задорно. Перцев тоже рассмеялся. Чувство начальника завода передалось и ему.
