И вместе с тем чем дольше я работал здесь, тем все более непостижимой казалась ситуация.
Контора давно отладила на все сто работу по созданию проектов гидросооружений, а ей — бух-трах! — поручают проектирование атомных электростанций огромной мощности и уникальной сложности.
Я ходил по этажам огромного железобетонно-стеклянного концерна (так условно назвал я для себя этот домик) с нехорошим чувством. Мне казалось, что корабль тонет, хотелось бы во всю глотку гаркнуть: тонем! Но бесполезно — не поверят. Будут смеяться, и только.
Я старался успокоиться, убедить себя, что пожар, быть может, пылает только в моем сердце, в моей дурацкой башке. Но внутреннее, глубинное беспокойство обострило во мне все чувства, меня стал раздражать и воздух, и стены этого дома, и паркетные полы в широкую елочку, натертые желтой мастикой. А в отделах было уютно. Смазливые девахи деловито восседали за кульманами. Поводит такая милашка карандашом по ватману, посидит, поболтает с подружками, хлебнет кофейку, пожует. Кругом на стенах наклеены вырезки из заграничных журналов — обладатели и обладательницы роскошных белозубых улыбок, статных плеч, шикарных автомобилей, загородных домов. Скучные, на мой провинциальный вкус, однообразные были тут картинки.
Я диву давался, приглядываясь к этой спокойной обстановочке, постепенно поддавался всеобщему гипнозу размагниченности, успокаивался.
«Может, все хорошо? Слышь, дурачина-простофиля, может, ты закомплексовал?»
И мне начинало казаться, что я здесь лишний.
Однако шло время, я «обрастал» информацией, увязывал концы, и волосы вставали дыбом. Недели две назад иду как-то по коридору и вдруг вижу родного «чужого» человека. Вытаращенные глаза, обалдевший, растерянный вид. Я-а-асно! Приехал с далекой стройки, потолкался по отделам, запутался, очумел. Знакомое дело. Давно ли и я таким был? В душе зародилась и толкнула к «чужаку» внезапная мысль: а что, если объединить усилия? Я вежливо так подкатил к нему, поздоровался. А он, дурень, вместо того чтобы радость проявить, своего не узнал, сиганул в лифт — и был таков.
Видно, разбираться самому, да пора и бабки на стол. Конторе дали тяжкую работу, связанную с реорганизацией, перераспределением трудовых и материальных ресурсов. Новое дело явно недостаточно подкрепили деньгами, лимитами на прописку, жильем. Опытных кадров со стороны не возьмешь, своими пока не разродились. Дальше. Институт худо-бедно сляпал сектор проектирования атомных электростанций, укомплектовал его гидромеханиками, гидротехниками и прочими специалистами, которые в атомной энергетике разбираются слабо. Во главе сектора поставлен сорокапятилетний энергичный и ловкий инженер по строительству бетонных плотин, некто Козис.
