Каролина с сердитым лаем отогнала от меня своего слегка глуповатого «мужа».
Я погладила её по голове. Собака облизала мои руки, и погнала мужа обратно к будкам. Тот сопротивлялся, заигрывал, вилял хвостом и припадал к земле. Леопольду хотелось поиграть, но Каролина отлично знала, что вечер и ночь не время для игр. И умела растолковать это своему «супругу».
Я вошла в дом. Свет я не включала. Стараясь ступать бесшумно, я поднялась на третий этаж. С замиранием сердца, я уже подходила к своей комнате, как вдруг за моей спиной раздался звук открываемой двери. Я застыла на месте, воровато, испуганно оглянулась. Пороге своего кабинета стоял дядя Сигизмунд. В камуфляжных брюках, и в чёрной толстовке со скандинавскими рунами на груди.
— Ну наконец-то. — дядя сложил на груди напоминающие стволы небольших деревьев мускулистые руки.
Я виновато и трусливо улыбнулась дядюшке.
— Улыбочка у тебя, конечно премилая, — пробурчал дядя Сигизмунд, хмуря седеющие брови. — Но избежать наказания тебе это не поможет.
Я опустила виноватый взгляд.
— Простите…
— Нет! — жестко и холодно ответил дядя. — Сперва наказание, а потом уже прощение. Возможно…
Я смиренно, молча кивнула. Смотреть на дядю я опасалась, поэтому вперила взор в пол, и ждала, что будет дальше.
— Сейчас иди спать. — велел дядя Сигизмунд. — Но, если голодна, то на кухне есть пицца и тосты с ветчиной.
— Спасибо. — робко пробормотала я.
Если на этом сегодня всё закончится, мне остаётся только поблагодарить судьбу!
— И ещё, ягодка. — голос дядя Сигизмунда приобрел угрожающие и мрачные ноты. — Если подобное повторится, я тебя на домашний арест посажу. Учится будешь дома, в перерывах пахать в мастерской наравне со всеми. Поняла?!
— П-п-поняла… — дрожащим голосом пролепетала я, испуганно вжав голову в плечи. — Н-но… но ведь…
— Что?! — рявкнул дядя Сигизмунд.
От его голоса, казалось, содрогнулся весь дом, а может ещё и соседние.
Я испуганно попятилась от дяди Сигизмунда, взирая на него с растерянным удивлением.
— Что ты хотела сказать?! — прорычал дядя.
Я нервно сглотнула, глядя ему в глаза. Его беспощадный взгляд источал ледяной гнев. Ноздри дяди шумно раздувались.
— Н-ничего… — я сочла за лучшее не нарываться. — Я… ничего… н-не… не хотела ск-казать… Можно я п-пойду в с-свою к-к-комнату?..
Последний вопрос я произнесла едва ли не молящим голосом.
Дядя Сигизмунд несколько мгновений пристально глядел на меня уничтожающим тяжелым взглядом. А затем глухо рыкнул:
