- Дай закурить!
Я не курил, от знал это и никогда не обращался ко мне за куревом. Но тетерь, наверно, просто забыл, кто возле него. Правда, тут же он спохватился и повернул голову к Щапе:
- Ты, неси закурить!
- Пожалуйста, - прошепелявил боец.
Он услужливо подбежал к командиру роты и, опустившись на колени, натрусил из бушлата щепоть махорки. Затем достал и бумагу. Ананьев закурил, избегая наших сдержанно-вопросительных взглядов.
- Позови Пилипенку.
Мы оба рванули с места, старшей лейтенант жестом вернул меня обратно.
- Щапа, ты!
Щапа бросился с откоса, командир роты затянулся два раза и внимательно посмотрел на затуманенную высоту. И вдруг он обернулся к цепи:
- Приготовиться к атаке!
У меня внутри будто оборвалось что-то, я стоял, сам не ощущая себя, не вполне веря тому, что услышал. Но Ананьев не шутил - это было слишком понятно каждому, командир роты был полон решимости добиться выполнения своей команды. А добиться он мог.
Кто-то выскочил из своего грязного укрытия, над окопчиками заворошились палатки, клейменые трофейные одеяла, разное военное лохмотье. Откос моментально ожил - все слишком хорошо понимали, что для нас означает эта коротенькая команда.
Тем временем по болоту уже мчался Щапа, за ним, отставая, грузно трухал Пилипенко с каской у пояса. Командир роты мрачно ожидал на откосе. Неуклюже перелезши канаву, старшина с излишней теперь официальностью откозырял и остановился, беспокойно поводя плечами и бросая озабоченные взгляды на укрытого палаткой Гриневича.
- Сколько человек во взводе? - не глядя на него, спросил комроты.
- У меня?
- Да, у тебя!
Пилипенко на минуту смешался. Разумеется, он уже считал себя рядовым и, наверно, понемногу свыкался с тем, а тут ротный, будто ничего между ними и не произошло, спрашивал про взвод.
- Пятнадцать, кажись, - неуверенно сказал старшина.
- Патронов есть немного?
- Трохы е.
- Приготовиться к атаке!
- Зараз?
- Да, зараз!
- Есть! - с непонятной, почти радостной решимостью гаркнул Пилипенко.
И ни удивления, и никакого вопроса - он воспринял приказ так просто, будто от него требовали строить взвод в баню или на ужин. Потом уже я понял, что тем самым Пилипенко без лишних слов возвращался к своей прежней должности, которая, оказывается, все же что-то для него значила.
- И давай всех сюда! В общий порядок!
- Ну видома, в общы, - подхватил Пилипенко. - Так мицнише вдарыты.
Командир роты смерил его придирчивым взглядом.
