Он вздохнул, как если бы она оказалась самой несносной попутчицей, и ответил на вопрос, который она так старалась не задавать с тех самых пор, как он вернулся в ее жизнь:
– Нет, Калли, у меня нет ни любовницы, ни молчаливой замужней возлюбленной, которой надоел муж после того, как она заполнила детскую наследниками. Без тебя я жил в безбрачии, как монах, но сейчас ты проявишь благоразумие, если пожалеешь о том, что я не охотился за каждой юбкой в городе. Ты совершенно верно смотришь на меня как на голодного волка, готового проглотить тебя в один присест, поэтому прошу: больше не провоцируй меня, любезничая с такими, как Джеймс Уинтерли. Я так сильно желаю тебя, что весь горю, как в огне! Ну вот, я тебя предупредил, и ты уже не сможешь сказать, что ничего не знала.
– Ни один мужчина, который любит так же страстно, как ты, не способен прожить без женщины почти десять лет, – скептически заметила Калли, и перед глазами встала картинка: он в объятиях чувственной красотки, которая мурлычет от удовольствия, прижавшись к его великолепному телу и наслаждаясь его любовной игрой.
– На тот случай, если ты забыла, – я женат, – сухо напомнил Гидеон. – И еще. Ты получала удовольствие, став моей возлюбленной, потом женой, до того, как решила, что я злодей и ты меня ненавидишь. Не притворяйся, будто не хочешь меня так же, как я хочу тебя.
– Гидеон, ты отучил меня доверять моему единственному возлюбленному, – ответила она, вспоминая, как они забывались в порывах страсти. Такие воспоминания лишали ее уверенности, что она никогда больше не рискнет полюбить его.
– Сейчас не время и не место бередить старые раны. – Он многозначительно кивнул в сторону Бидди. – Кроме того, я не намерен признаваться в том, чего я не делал, – продолжал он низко и врастяжку.
– Я не хочу снова любить тебя, Гидеон, – предупредила Калли, которой стало трудно дышать; ей казалось, будто она стоит на краю пропасти.
– А может, я тебя ни о чем таком и не попрошу, – без выражения ответил он, затем остановил лошадей и велел Бидди сесть на козлы между ними.
Их поездка близилась к концу. Калли все чаще замечала знакомые места в бывшем приходе ее деда. Она отвлеклась от раздумий и мелкой ревности к Бидди, которая теперь почти прижималась к Гидеону на узкой скамеечке. Интересно, кто живет в доме священника после того, как она уехала и многие перешли в лучший мир?
Пожалуй, безопаснее всего внушать себе, что она переселяется во временное жилище. Сама мысль о том, что когда-нибудь она станет хозяйкой такого огромного и почтенного дома, способна напугать ее до полусмерти, если думать об этом постоянно. Она покосилась на мужа поверх головы Бидди и поняла: все стало бы куда проще, не будь он наследником лорда Лорейна. Тогда они могли бы просто вернуться в Лондон после того, как спадет летняя жара, и вести тихую, размеренную жизнь. Стремление к справедливости, внушенное ей дедом, подсказывало: она должна отбросить ужас перед наследством Лорейна и принимать Гидеона таким, какой он есть, а не будущим лордом и повелителем Рейны.
