– Полное имя моего мужа – Гидеон Фредерик Питер Данте Лорейн, сэр, поэтому мне, наверное, не стоит удивляться, что до сегодняшнего дня вы не знали его под таким именем, – произнесла Калл и.
Высокий незнакомец ненадолго замолчал и задумался. Вдруг он просиял и насмешливо поклонился Гидеону, как будто злорадствуя, что узнал о нем гораздо больше, чем хотел бы такой скрытный человек.
– Что ж, Лорейн, значит, вы – еще более темная лошадка, чем я думал, – медленно проговорил он. – Да, сэр Гидеон, вот уж неожиданная встреча! Как поживаете?
– Хорошо, Уинтерли… а вот вас я, наверное, никогда не пойму, даже если доживу до ста лет, – ответил Гидеон, мужественно пожимая плечами. – Нашу семью не назовешь самой обычной, – небрежно продолжал он, как будто они с Калли хранили свои отношения в тайне просто из любви к искусству. Поскольку девять лет назад именно она потребовала окончания брачных отношений, Калли едва ли могла пожаловаться, что сейчас он приводит такие неубедительные доводы.
– Тогда, возможно, в будущем вам с супругой следует советоваться заранее и лучше согласовывать то, что вы говорите другим. Желаю вам обоим доброго утра и надеюсь увидеться с вами за ужином. Разумеется, при том условии, если вы садитесь за стол под одной крышей, как муж и жена, а не ужинаете под вымышленными именами в разных графствах!
– Значит, вы остановились в Рейне? – спросил Гидеон с таким видом, словно подтверждались его худшие опасения.
– Видите ли, лорд Лорейн охотно пригласил меня к себе. На сей раз я опрометчиво согласился пожить у него неделю или две. Я как-то упустил из виду, что он был близким другом Виржила и Виржинии. В конце концов, теперь я понимаю, по какой причине он меня вызвал! – несколько загадочно добавил мистер Уинтерли.
Калли решила, что Гидеон знает, что имеет в виду Уинтерли; услышав его слова, муж вздрогнул и негромко выругался. Единственные Виржил и Виржиния, которых она знала, – последние лорд и леди Фарензе, покойный дед Гидеона и его жена. По-прежнему с выражением нечестивой радости в глазах мистер Уинтерли беспечно поклонился им, распрощался по-настоящему и поскакал прочь.
– Кто он такой? – спросила Калли.
– Друг, хотя иногда так и не подумаешь, – сухо ответил Гидеон.
Они проехали с полмили в молчании.
– Не имею никакого желания знать, чем ты занимался, пока я тебя не видела, – солгала Калли. Она смотрела куда угодно, только не ему в лицо. Она представляла себе вереницу его любовниц, и ей на плечи словно спустилась мрачная туча, портившая славное утро.
