Селище имело правильную прямоугольную планировку, и поэтому практически вся площадь просматривалась из любой точки. Когда из хаты, в которой находился Муса, вышла Меланья, ее поведение показалось Марселю странным: женщина была чем-то взволнована. Могучая грудь знахарки часто вздымалась, и она даже приложила к ней ладонь, чтобы успокоиться. Сделав несколько шагов, она вдруг закрыла лицо руками и расплакалась. Подумав, что произошло какое-то несчастье, Марсель уже хотел подойти к ней, но в этот момент Меланья резко вскинула голову и быстрым шагом направилась к срубному колодцу, который находился в самом центре селища. Подойдя к нему, она зачерпнула воды и умылась. Марселю вдруг стало стыдно, словно влез не в свое дело, и он постарался незаметно отойти в тень, но было поздно – женщина его заметила. В первый момент историк подумал, что она рассердится, но лицо Меланьи вдруг озарила искренняя улыбка, отчего она сразу стала похожа на совсем юную девушку. Преображение так резко контрастировало с ее прежним образом, что лжесвященник на мгновение растерялся. Если бы не маска, скрывавшая мимику, женщина, наверное, обиделась бы на подобную реакцию, но, к счастью, она не видела его лицо и только смущенно помахала ему рукой. Подумав секунду, Марсель ответил ей тем же и поспешил вернуться в дом. Прикрыв за собой дверь, он обнаружил, что Курьян уже проснулся и теперь сидел на лавке, позевывая.
– Здоров ты дрыхнуть, Баламошка, – заметил он, прищурившись. – Я уже подумал, что ты того, слишком в роль священника покойного вжился.
– Не дождешься, – усмехнулся историк, снимая с себя маску.
– И как ты можешь все время в этой штуке ходить? – удивился мужик, кивая в сторону фальшивого лица. – Я бы, наверное, давно умом тронулся.
– Все не так плохо, как тебе могло показаться, – отозвался Марсель. – Примерь, сам увидишь.
– Чтобы я на себя вещи мертвеца цеплял? – ужаснулся здоровяк. – Ну, нет уж, обойдусь.
– А что такого?
– Не принято это у нас. – Курьян встал с лавки и прошелся по комнате, разминая затекшую спину. – Я думал, ты знаешь. Ну а такую вещь, как маску, надеть – это вообще мало кто отважится сделать. Он ведь сколько времени в этой штуке проходил? Почти сросся с ней. Вообще, по-хорошему, его бы нужно было с ней вместе и сжечь.
– Зачем?
– А вдруг она ему в Нави понадобится? Что, если он без нее до цели своей не дойдет? Не знаю, как ты, а я не хочу отвечать за это.
Подобные речи стали для Марселя совершенной неожиданностью, потому что его друг никогда прежде не отличался особой рьяностью в поклонении славянским богам – может быть, упоминал пару раз, но только и всего. Теперь же историк увидел его с очередной неожиданной стороны и подумал, что многого еще о нем не знает. В историке вдруг проснулся исследователь, почуявший, что появилась возможность узнать что-то новое.
