Окончив завтрак, мы погрузились в сани, устланные соломой, и покатили к дому Толстого. Наши сани подпрыгивали по дороге, которая тянулась через большую деревню, а затем по широкой аллее, ведущей прямо к двухэтажному белому дому.
Старый сторож с водянистыми глазами открыл дверь и согласился показать нам музей – некоторые комнаты оставлены в том виде, в каком они были при Толстом. Эти комнаты не отапливались и имели очень мрачный вид. Простотой и непритязательностью они напоминали обычный дом американского фермера; большая гостиная и столовая с длинным столом и большим пианино, фамильные портреты работы Репина[221] на стенах, маленький кабинетный письменный стол, а рядом спальня с простой узкой кроватью, старый умывальник. Здесь же на стене по-прежнему висел старенький халат Толстого. Как скромно, должно быть, он жил!
Этот день пришелся на семнадцатую годовщину смерти Толстого. Мы прошли по дорожке с указателями к его могиле. Она прекрасно расположена в роще из берез и сосен. На могиле, как он и хотел, нет никакого камня, но селяне убрали холмик вечнозелеными ветвями. Назад мы с трудом пробирались по мягкому снегу, покрывшемуся сверху замерзшей коркой, поскольку температура уже была десять градусов ниже нуля. В деревне возвышается большое белое бетонное здание – «Совхоз» (государственная ферма), там мы попросили разрешения остановиться. Узнав, что прибыл американский писатель, все вокруг нас засуетились. Потом нас проводили опять в дом Толстого, по просьбе младшей дочери Толстого, Ольги[222], которая специально приехала из Москвы на годовщину. Жилые комнаты дома представляли собой картину гораздо более привлекательную, в гостиной – обеденные столы, полки с книгами, цветы, в углу – кафельная печь, напротив – большое низкое и очень уютное кресло. Племянница Толстого, старая женщина, приняла нас до чрезвычайности любезно, угостила чаем и хлебом с сыром. Потом были поданы сани, и мы снова поехали на могилу Толстого. Мы увидели длинную цепочку людей, двигавшихся по снегу к могиле, – может быть, человек двести крестьян из деревни и учеников школы имени Толстого. Они собрались вокруг могилы и украсили ее осенними цветами. Дети прекрасно пели поминальную молитву «Вечная память»…
С речью выступил Милюков[223], друг Толстого, затем говорила дочь Толстого, затем мужичок с косматой бородой и добрым улыбающимся лицом читал наизусть стихотворения, написанные на смерть Толстого. Снова дети пропели ту же молитву, и процессия тихо двинулась обратно через лес…
