[вечера] я уехал.
После того, как в вестибюле гостиницы я встретил Резкова [Мервича? – Ред.] (Associated Press). Он ждал меня, чтобы повторить то, что сказал по телефону. Я ответил, что, видимо, МИД уже поработал, и объяснил почему. Он согласился и сказал мне, что они уверяли его, что все мои пожелания с этого момента будут уважаться.
>16 нояб. 1927 года. среда. Москва, Grand Hotel
В 10 часов утра секретарь БОКС г-н Коринец[200] с переводчиком принесли мне план моего путешествия по России. Кажется, наконец, все завертелось. Он был изысканно вежлив и извинялся. Произошла ошибка. Теперь – все, что я пожелаю. Я объяснил очень кратко. Нужно организовать все сразу – должны быть билеты, гостиницы, местные советники для моих путешествий и остановок в разных частях России – Ленинград, Новгород, Свердловск, Анск[201], Новоречинск, Саратов, Кавказ, Тифлис, Баку, Батум, Крым, Одесса, Киев, Харьков и (неразб.) и либо из Одессы, либо из Москвы – с полной оплатой – первым классом – до Нью-Йорка. Он согласился. Конечно, конечно. А теперь что касается программы здесь, в Москве. С кем бы я хотел встретиться? Я дал ему список – Сталин.
Так, понятно. А теперь достопримечательности, музеи. Кремль. Да, Кремль. Он сказал, что все начнется завтра. О, да, и мои уже потраченные 550. Да, да. Это тоже.
Затем был визит в начальную школу, которую рекомендовал Неринг. Я встретил его там. У преподавателя искусства в школе г-на […] в этом здании имеется студия; он показал нам некоторые из своих картин, одну из них (крестьянский крестный ход в лесу) я купил за 50 рублей. Тут есть большой художественный класс, состоящий из мальчиков и девочек – их 10–15 человек. Все они работают в маленькой комнате и рисуют картины октябрьских торжеств. Мы заглянули в классную комнату, где были заняты своей работой мальчики и девочки 8–9 лет (2-й класс), я сразу заметил, что в этом классе все было по-другому. Здесь было шумно, дети свободно разговаривали и ходили по классу, учитель лишь иногда помогал им. Они вязали корзины из соломенной бечевки.
В то же время, как мне тогда рассказали, они обсуждали химическую и физическую основы этого материала – текстуру, методы выращивания, стадии обработки, применение в экономике, культуре и повседневной жизни – насколько эти вещи были доступны пониманию детей такого возраста. В то же время я узнал, что здесь нет программ обучения в привычном смысле этого слова. Дети учатся через ежедневные наблюдения и опыт. В этом году у них четыре темы: жизнь весной, жизнь летом, жизнь осенью и зимой. Учитель с помощью учебника направляет их наблюдения своими вопросами и задачами, например, о поведении птиц весной. На вопросы они отвечают после экскурсий и наблюдения за птицами. Каждый день начинается с общего разговора на тему данного сезона, потом идет тема данного периода, затем письмо, связанное с этой темой, затем физическая культура, чтение и обсуждение. Это самоуправляемая школа, ее школьный комитет состоит из пяти учащихся, представляющих различные направления, например культуру, санитарию и т. д., и других членов комитета. Один из членов комитета является дежурным, который следит за выполнением программы, за дисциплиной и т. д. Как и в каждой советской организации, будь то фабрика, контора или школа, прямое влияние на работу оказывает Коммунистическая партия. Здесь юные пионеры тоже имеют свой клуб и свою организацию, которые в соответствии со своей численностью могут избирать представителя в вышестоящий комитет. Им, в свою очередь, руководят более зрелые члены партии, входящие в Молодежную коммунистическую организацию, в которую затем попадают пионеры.
