Валя стоял сбоку, на старой рессоре, смотрел на гитлеровца и словно не замечал его. Перед мальчиком бессвязно мелькали события последних недель. Вот пронеслись по небу самолеты с черными крестами. Проплыл на носилках старый железнодорожник… Клубы дыма заволокли небо, а сквозь дым проступило заплаканное лицо матери. Потом появилась перед глазами пыльная дорога с беженцами. А вот отец, помахав рукой, вскочил на подножку вагона… И снова дым… Горят дома на разграбленных улицах… Языки пламени пожирают книги Островского, ослепительно сверкают перед глазами… «И все это сделал ты, образина!» — со злостью подумал Валя, всматриваясь в Людвига. В лице солдата было что-то хищное, звериное. Мальчик вздрогнул, покачнулся, взгляд его упал на рессору. И вдруг… словно волна беспамятства захлестнула его. Валя больше не сознавал, что делает. С трудом поднял он тяжелую рессору… И тут гитлеровец оглянулся. От испуга он широко раскрыл глаза. Поднялась для защиты рука, но… поздно!.. Тяжело крякнув, солдат медленно повалился на бок.
Витя ошеломленно смотрел на брата: бледный как мел, он в немом оцепенении застыл над убитым.
Валя не мог поверить, что это сделал он. Валя убил человека, пусть даже фашиста, врага, который заслужил смерть, все равно он — убил! При этой мысли мальчика охватил озноб, к горлу подступила тошнота.
Витя понял, что медлить нельзя. Столкнув труп в озеро, он подобрал с земли удочки, схватил за руку растерянного брата и потащил за собой. Ребята бежали, не разбирая дороги, не оглядываясь. У крайних хат Красной улицы Валя остановился.
— Ты чего? — тяжело дыша, спросил Витя.
— Не могу… Тошнит… Отдохнем…
— Мамке ни слова! — строго предупредил Витя.
Валя согласно кивнул.
Вечером, когда Анна Никитична была во дворе, хундерфюреры хватились Людвига. Поднялся шум, захлопали двери, зарычали овчарки. До ребят доносились слова: «капут», «партизанен», «дезертир». Потом все смолкло. Мать вернулась со двора и встревоженно сказала:
— Людвиг пропал!
Мальчики не поднимали глаз.
Витя перешел с лесозавода на железную дорогу рабочим путевой ремонтной бригады. Он часто был в разъездах, отсутствовал по два-три дня, а когда возвращался, то отсыпался или молчал. Валя хорошо знал характер старшего брата: из него слова не выжмешь.
Несколько раз Валя заводил разговор с жильцами, недавно поселившимися у них. Мальчик знал с их слов, что они, летчик Василий Лукашенко и сапер Дмитрии Стратков, попали в плен, сидели в лагере и были освобождены. Валя сам видел у них свидетельства об освобождении, выданное немецкими властями. О том, что жильцы бежали из лагеря, а свидетельства об освобождении раздобыл для них Горбатюк, знала только Анна Никитична.
