Когда они наконец добрались до последнего, самого большого храма, уже начало смеркаться. Внутри выкрашенного в красный цвет деревянного здания они увидели нечто совершенно для себя неожиданное. На троне сидела вырезанная из дерева золотая фигура, кое-где потемневшая от дыма кадил. Она ничем не напоминала статуй Будды, к которым они уже привыкли за эту поездку. Перед ними был не удивительный толстяк, широко улыбающийся, грубоватый и сладострастный, а худой андрогин, небрежно закинувший правую ногу на левую, приспущенную с трона. Статуя глядела не прямо на смотрящих, как имели обыкновение другие фигуры, словно бы старавшиеся зацепить взглядом какого-нибудь верующего, а вниз, в некую точку перед своими стопами. Выражение лица у Будды было сосредоточенное, голову подпирала ладонь правой руки, локоть которой, в свою очередь, покоился на правом колене. Супругам М. показалось, что они застали бодхисатву в интимный момент раздумий, в ту самую минуту, когда он чего-то ждал – автобуса или очередной кальпы, в которой сможет совершить полное обновление. Стоявший рядом солдат вздохнул и сказал:
– Он придет. Будущее. Прекрасное будущее, когда он придет.
Госпожа М. спросила, когда это произойдет, и солдат скорчил гримасу, явно призванную показать, что подобный шмат времени разум объять не в силах.
Они зажгли кадила и медленно отвесили низкий поклон.
Когда солдат расшнуровывал ботинки, снова появился старик и повел их по тропинке куда-то вверх, за монастырь, где сквозь редкие кусты виднелись непритязательные деревянные постройки. Солдат потащился вслед за ними.
– Что это за Учитель? – пытался расспрашивать М., но членораздельного ответа получить не удалось.
– Глаз на голове, – только и повторял их случайный переводчик и таинственно качал головой.
Их приветствовал худой, седой, коротко стриженный мужчина в темно-серой стеганой куртке и серых, слишком свободных штанах. Предусмотрительная госпожа М. вручила ему коробку бельгийского шоколада, хозяин с радостью принял этот дар. Мужчины обменялись несколькими фразами – супруги М., конечно, ничего не поняли, однако не было сомнений, что речь шла о них. Они сели снаружи перед лачугой с небольшим деревянным крыльцом. На земле был сложен небольшой каменный очаг, на котором посвистывал темно-красный чайник. Хозяин заварил чай в маленьком щербатом чайничке и довольно улыбнулся. Он что-то сказал солдату, и тот сообщил М:
– Уже можете говорить. Он готов.
