– Составить компанию? – окликнул ее Билл Джонсон, закончивший выстраивать гамбургеры вдоль края столешницы.
– Нет, спасибо, – сказала она. – Все в порядке. Наслаждайся хавчиком.
Все камеры, кроме той, где содержался Мэллори, были пусты. Раньше здесь сидело несколько дебоширов и подозреваемый в ограблении, но, ожидая возвращения из Анкориджа Джозефа Мэллори, полицейские перевели всех в другое крыло.
Мэллори сидел на скамейке в своей клетке, привалившись к блочной стене. То ли Суинтон, то ли МакХейл забрал у мужчины куртку, но тем даже помог ему – в помещении было душно, двадцать семь градусов, вполне достаточно, чтобы Райерсон вспотела, несмотря на глыбу холода, которую все еще ощущала глубоко внутри.
– Может, вам что-нибудь принести? – спросила она, остановившись у решетки.
– Нет, мэм, – ответил Мэллори.
Голос у него был грубым и хриплым. В больнице выяснилось, что у него обезвоживание и из-за обморожения не хватает нескольких пальцев на ноге – на его ступню была наложена плотная марлевая повязка, но в целом он был в порядке. Конечно, выглядел Джозеф Мэллори не очень хорошо: ярко-красная кожа на лице местами шелушилась, а вокруг рта, ушей и под глазами были темные гнойники и струпья. Блестящая лысина потрескалась от ветра, на ней лунными кратерами выступали огромные волдыри.
– Завтра вы предстанете перед судьей, чтобы сделать заявление. Вам это разъяснили?
Она знала, что в больнице его посетил общественный защитник, но также знала, что Мэллори, неоднократно после ареста выражавший презрение к адвокатам, заартачился и не произнес ни слова.
– Да, мэм, – сказал Мэллори. – Хотя мне не нужен брехун, который стоит и получает деньги, пока я признаю свою вину, мэм.
– Судья спросит вас, почему вы убили этих людей.
– Ну а сегодня без судьи я об этом болтать не стану, – сказал он.
Его руки были сцеплены на коленях. Если не считать одинокую казенную резиновую сандалию с серийным номером на подошве, которую он носил на здоровой ноге, Мэллори все еще был одет в свои вещи. Те безбожно воняли, и даже в полумраке «Рвотной аллеи» Райерсон могла различить ржавые полосы засохшей крови на заскорузлых льняных брюках, утепленной нижней рубахе и истрепанных манжетах рукавов. Она не сомневалась, что при желании с бороды Мэллори и с его жирных волос можно взять достаточно образцов ДНК. Детектив слышала, что одна из больничных медсестер пыталась отмыть мужчину губкой, но тот взвыл, словно гончая, которая только что растерзала енота. Еще ей говорили, что его заплатанная одежда скрывала язвы на груди и бедрах.
