— Я комендант эшелона!
— Ну, так что вам здесь нужно? — снова проговорил, но уже другой голос из середины купе.
Сотник смутился.
— Я хочу знать, по какому праву…
— По какому праву вы торчите в степи и задерживаете нас?
— По какому праву…
— Что вы там бормочете? — продолжал тот же голос так, точно ссорился через стенку с женой. — Спрашиваю — значит, отвечайте.
Лец-Атаманов, чтобы не показаться смешным в глазах Нины Георгиевны, огляделся и хотел скорчить задорную гримасу, но вместо этого губы расплылись в такую кислую улыбку, что Нина Георгиевна сочла за лучшее перевести глаза на приказ Директории, белевший на стенке вагона.
Нежная и боязливая, она, как голубка, щурила свои близорукие глаза и водила ими у самого приказа, как бы пытаясь поймать желтого зайчика, который вздрагивал вместе с вагоном под напором сердитого ветра.
Лец-Атаманов, чувствуя себя дураком, вспыхнул.
— Наконец, я должен знать, — уже сердито выкрикнул он, берясь за ручку двери, — кто едет в этом вагоне?
— Редактор, гони его к… Слышишь? — ответил, не меняя тона, тот же голос.
Нина Георгиевна начала еще внимательнее всматриваться в объявления Директории. Но кто-то другой вполголоса заметил:
— Неудобно, пан Тодось. Заходите, пан комендант.
— Вы один?
— Я с дамой, но…
— Но почему же вы сразу не сказали об этом? — бесцеремонно оборвал его все тот же сердитый голос с нижней полки. Голова этого пассажира пряталась в тени, а на свет были выставлены только ноги в полосатых брюках с грязной бахромой. С верхней полки, как тыква через плетень, свисала рыжая, совсем круглая голова, прижатая к волосатой груди. Шеи вроде бы совсем не было, потому что сорочка, прилипшая к широким плечам, заканчивалась узкой кромкой с желто-голубой лентой прямо возле ушей и круглого, как шар, кадыка. На скамье напротив сидели двое пассажиров в европейских костюмах. Твердые воротнички были повязаны галстуками с украинскими узорами.
На столике стояла жестянка из-под сардин и валялись куски черного хлеба, а на полу — бутылки с черепом на ярлыке, который просвечивал сквозь зеленое стекло. Несколько скомканных номеров газеты «Трибуна» и плетеные корзинки на полочках создавали впечатление, что в купе едут обыкновенные пассажиры.
Визитом Лец-Атаманова заинтересовался в первую очередь пассажир с круглой головой, свисавшей с полки. Он нацелил на сотника щелочки своих глаз и, не меняя позы, спросил:
— Вы что-то хотели, пан комендант?
— Позвольте…
— А пани зачем там стоять? — пробурчал второй раздраженный голос. — Зовите ее сюда и не торчите перед носом.
