* * *
Хорошо мы жили на Салтовке. Вдали от великих идей. С помидорами на тарелках, поливали по вечерам наши участки «за домом». Цветы там у нас были, картошка. Деревья высаживали. Всё, что земля принимала. Сметана была белой. Мухи большими. Вдали от великих идей.
* * *
Недавно выслушал пару романсов по каналу «Культура». Вспомнил как отец мой пел эти самые романсы «Ночь светла, лишь луна / и горит серебром голубая волна… Милый друг, нежный друг…» и погрустил пару минут. Вообще-то я не сентиментален, но жизнь кончается, и вспоминаются мамка/папка…
В октябре 1964-го мне было 21 год.
Я только что уволился с завода «Серп и Молот», намереваясь стать членом организованной преступной группы. Но не судилось. Группу успели посадить в одном из портовых городов, и я остался у разбитого корыта.
Я искал работу. И в процессе поиска случай свёл меня с Анной М-ой Р., женщиной совсем не в моём вкусе, но я ещё об этом не знал, узнаю через шесть лет. Но она была красивой и яростной женщиной и я попал под её обаяние, обаяние женщины с уже тяжеловатым телом, ярко лиловыми глазами, смазливой и распутной. Ей нравились зелёные яблоки и зелёные юноши.
Помню один эпизод.
Если пойти от «закусочной-автомата» на Сумской улице в Харькове, повернув у Зеркальной струи, то можно было добраться до этого старого дома, населённого поколениями харьковских интеллигентов.
Там он и жил, бывший любовник Анны, серьёзный человек лет тридцати. Он не высмеял нас, когда мы пришли, не упрекнул, что мол ты разгуливаешь с пацанами подростками. Он сделал нам аккуратные бутерброды с ливерной колбасой и свежим огурцом поверх и налил три рюмки холодной водки. Мы долго не оставались там, ушли, но с тех пор эти бутерброды стали для меня символом хорошей жизни, сама их форма, вкус, запах свежего огурца и такое узкое небольшое освежающее опьянение.
Жизнь потом кормила меня устрицами, поила редкими дорогими напитками, но та ливерная на аккуратном бутерброде стала для меня эталоном той новой жизни, в которую я пришёл.
У нас дома мы так не закусывали. Родители мои вообще не пили. Жили скучно.
Марк Эймс мне недавно откуда-то из США (может из Лас-Вегаса):
«Если бы ты писал на другом языке, ты был бы популярен, как Дьявол».
* * *
Патрик Бессон, французский писатель и журналист:
«Она была певицей высокого роста. Она проводила её время крича на нас. На нас молодых французских писателей из газеты „L’ldiot International“ (Данциг, Дютертр, Наб, я). Она жаловалась, что мы не делали нашу работу как следует. В отличии от Эдуарда, который станет большим писателем. Это заставляло нас очень смеяться. Была ли она права? Следует сказать, чтобы доставить удовольствие её призраку, что да. (Наташа покончила с собой в Москве)».
