– In the Grande-Pohulanka Street, at number 16, in Wilno, Mr President, lived a certain Mr Piekielny.
Кеннеди не понял, поднял бровь и онемел от удивления, – получилась минута молчания в память о маленьком человечке, – а потом снова затянулся гаваной. Взгляд его затуманился. Гари жадно смотрел ему в рот, но Президент мерно приоткрывал его лишь для того, чтобы поднести к нему палочку с раскаленным концом, – может, он перешел на язык индейцев и пытается объясняться дымовыми сигналами?
Что ж, Гари следует его примеру: тоже молча подносит сигару к губам и между двух затяжек дымом рисует буквы: П, Е, К, Е… и так до Й – П-Е-К-Е-Л-Ь-Н-Ы-Й. Этим фигурным дымовым салютом в честь виленской мышки закончились посиделки двух великих людей.
98
За тысячу триста километров на восток от Вашингтона, штат Колумбия, и на двадцать два года раньше, точнее говоря 23 июня 1941 года, дымом заволокло весь Вильнюс, только этот дым сошел с неба, прекрасного, цвета берлинской лазури, без единого облачка, но с самолетами, которые вот уже сутки сбрасывали на город бомбы и Зеленых дьяволов.
Рушились дома, горел Зеленый мост, бежала Красная армия. Отступали тысячи солдат, меж тем вслед за “мессершмиттами” появились танки, за танками – батальоны мотоциклистов, и за несколько часов все устаканилось: в городе появились фуражки с черными козырьками, серо-зеленые кители со всем известным зловещим украшением на воротнике. Übermenschen расхаживали по улицам Вильно, а местные жители восторженно приветствовали их.
Но только не евреи. Многие из них решили спасаться бегством – двадцать тысяч, на своих двоих, под прикрытием отступающей армии, покинули город. Но куда им идти? Немцы на севере, немцы на юге, и на западе тоже немцы. Оставался восток – там Страна Советов (они дошли до границы, но получили от ворот поворот: на двадцати двух миллионах квадратных километров Советского Союза не нашлось места для двадцати тысяч евреев).
Тогда и Пекельный, должно быть, задался вопросом: “Не стоит ли и мне взять ноги в руки и бежать?” – а потом и другим, вытекающим из первого: “Но если да, то хватит ли у меня сил несколько дней не спать, не есть – разве что час-другой на траве да ягоды в лесу – и бежать без оглядки, а оглянись – там вермахт?”
Да, он уже не молод. Старик, но еще бодр, ноги держат, и он не даст себя прикончить, во всяком случае сейчас, во всяком случае вот так, – “пожалуй, стоит попытаться”, подумал он и, верно, принял мужественный вид, сжал зубы, бравым жестом стукнул себя в грудь – ой-ой! – собрал свои манатки – рубашку, пару запасных ботинок, бритву, мыло для бритья – и, наконец, не забыв прихватить свою скрипку в футляре, напялив старенький сюртук, заперев дверь на два оборота ключа, спустившись вниз по лестнице, вышел во двор, полный таких же суматошных беглецов, – вперед!
