Но в начале Большой Погулянки, примерно там, где еще не стояла статуя мальчика, смотрящего в небо, он вдруг остановился, пораскинул мозгами и повернул назад. Потому что, если подумать, Советский Союз с его бесплодными мерзлыми землями, бескрайними снежными равнинами, до дрожи холодным небом, с его зимой, что начинается осенью и длится чуть не всю весну (когда, как говорят, так голодно, что в рот кладут только пальцы, задубевшие на морозе), с его НКВД, ГУЛАГом и прочими акронимами, от которых и лихое казачье войско побледнеет от страха, с его судами, готовыми ни за что ни про что упечь вас валить лес в тайгу, и, наконец, с московским усачом – его усы куда пышней, чем у берлинского коллеги, а нрав такой же буйный, – словом, Советский Союз, сдается, ничуть не уютнее Вильнюса, над которым уже развевается фашистский флаг со свастикой, поднятый на башне Гедимина.
99
– Минуточку, – сказал Клеман, которому я прочитал последние страницы, – я бы хотел вернуться к истории с Кеннеди. Это правда? Гари действительно встречался с ним?
– Да, – сказал я. – Их с Джин Сиберг принимали в Белом доме в июле 1963-го, правда и то, что он видел английскую королеву, когда она в конце войны проводила смотр его эскадрильи, и то, что де Голль награждал его в 1945-м под Триумфальной аркой, и то…
– Но откуда известно, что он произносил перед ними имя Пекельного?
– А никому и не известно. Он говорит, что делал это, говорит – это только слова, – что каждый раз, встречаясь с сильными мира сего, добросовестно выполнял обещание. Но тот мир был вчера, его более не существует, он исчез, и те, кто были тогда в силе, сегодня в могиле, со всеми своими цветами-венками, – над ними двухметровый слой земли, и они уж давно… ну, понимаешь… точно так же, как их подданные и подчиненные, червям-то все равно. Если бы Кеннеди, де Голль или ее величество королева Елизавета еще были с нами, мы могли бы спросить их, задать вопрос про Пекельного: это имя вам что-нибудь говорит? И тогда мы узнали бы, действительно ли Гари произносил его при встрече с ними.
– Выходит, – заключил Клеман, – никакой уверенности нет, никто не знает, действительно ли Гари, который действительно с ними встречался, говорил им, что в городе Вильно на улице Большая Погулянка, шестнадцать жил некий господин Пекельный?
– Ну да, – сказал я, – остается только верить самому Гари. Или не верить. Может, он так и делал, а может, всю эту историю придумал.
– Но в “Обещании” он еще пишет, поправь меня, если я ошибаюсь, что он, “выступая по многим каналам американского телевидения, неоднократно сообщал, что в доме шестнадцать по улице Большая Погулянка…”.
