— Отличная речь, старик.
— Всё чего я хочу — больше никогда не произносить её, — тяжело вздохнул Казимир.
— Зачем было отходить так далеко от деревни? Костры можно было разжечь и в пределах стен. Выводить людей на незащищенную территорию не лучшее решение, — Ноэль вяло наблюдал за танцующими угольками.
— Возможно. Но это наш долг, — Старейшина повел рукой в сторону, указывая на растущие неподалеку редкие деревья, — взгляни, там начинается роща памяти. У каждого друида есть своё древо-спутник. Когда в обители рождается ребенок, мы смешиваем его кровь с чистым семенем, а после сеем зерно в землю. Так рождается древо жизни — единение человека и природы. Но рано или поздно у каждого из нас появится второе древо — древо памяти. Когда наши оболочки настигает смерть, ветви усыхающего древа-спутника обрезаются и сгорают вместе с нами в погребальном костре. Человеческий и древесный пепел становятся золой, что вскоре даст жизнь последнему семени братского древа, тем самым объединив в себе память двух сущностей, — друид откашлялся. — Вскоре тут расцветут девять новых ростков. Это печальное и значимое событие для всей обители. Поэтому мы здесь. Традиции — это столпы, на которых зиждется наша жизнь.
— Традиции… — Ноэль презрительно сплюнул, — и куда они вас привели?
Казимир грустно улыбнулся:
— Любой путь труден и тернист, но если у тебя есть вера — не важно, куда он ведет. Важно — верить.
— Скажи это своей дочери.
Друид развернулся и медленно поковылял в сторону деревни. Ноэль пошел следом.
— Как она? — тихо спросил вор.
— Всё ещё без сознания. Она потратила слишком много сил, но её жизни ничего не угрожает. Как и жизни Хадвара. Его регенерация всегда меня впечатляла. О тебе он, кстати, высказывался в довольно негативном ключе, — Старейшина внимательно посмотрел на Ноэля, — вы с ним не сильно поладили, верно?
— Избавь меня от этого…
— Он весьма вспыльчив и нетерпим, — Казимир продолжал гнуть свою линию, — но хороший человек и сильный воин. Я знаю его с детства, еще маленьким беженцем из уничтоженного Карленака. К сожалению, тяжелое прошлое оставило сильный шрам на его доверии к людям. Помню его хулиганские выходки… — старик ностальгически хмыкнул, — когда-нибудь он поборется за право называться Старейшиной с моими сыновьями, но в душе навсегда останется маленьким бунтарем. В этом вы с ним очень даже похожи.
— Это была не её сила, — Ноэль чувствовал, как Старейшина избегал прямого разговора о своей дочери, — я совсем не дурак, Казимир. И если бы я не успел остановить её, ты мог бы спокойно устраивать погребальный костер для всей своей драгоценной обители разом. Не вяжется это с заветами друидизма о мире и любви. Так что, может, не будем играть в эти игры, и ты скажешь, что здесь происходит? И что ещё за «Сердце»?
