Где-то там гиппопотам | страница 47
– А что, если Монтгомери нашел камень и забрал с собой?
Она удивилась.
– Знаешь, мне это даже в голову не приходило.
Бен глубоко вздохнул. Если говорить, то сейчас.
– У папы был голубой камень. Папа умер, но оставил камень мне. Вы встречались, когда я был совсем маленьким. Я помню, потому что папа брал меня с собой. Мы с вами тоже встречались.
Констанция смертельно побледнела.
– Как тебя зовут? – спросила она еле слышно.
– Бен, – он вспомнил о маме и добавил: – Бен Мейкпис. У меня мамина фамилия.
Констанция застыла с раскрытым ртом. Теперь уже она не могла вымолвить ни слова.
Бен откусил огромный кусок хлеба с медом, и тут что-то случилось. Его бросило в дрожь. Заложило уши, заныли зубы. Надвигалось что-то страшное. Бен подумал, что ему просто кажется, но тут Констанция Гарнер-Ги вскочила на ноги. Яркая вспышка. Оглушительный треск. Задребезжали оконные стекла.
– Это не просто гроза, – воскликнула Констанция.
По комнате растекся мерзкий запах – пахло одновременно озоном, серой и еще чем-то клейким. До нее наконец дошло. Она испытующе посмотрела на мальчика.
– Ты был в комнате с бутылками. Ты открыл серебряную бутылку и выпустил ведьму?
Бен кивнул. Поздно было притворяться. Воздух вокруг дрожал и пульсировал, словно кто-то водил мокрым пальцем по стеклу. Звук нарастал и нарастал. Стеклянное яблоко с треском раскололось ровно посередине. Две половинки лежали на каминной полке и тихо покачивались.
Шум стих, но и тишина таила угрозу. Бен попробовал соединить половинки яблока. Глупо, конечно, но вдруг удастся хоть что-то исправить.
– Брось, – сказала Констанция. – Посуда бьется к счастью.
– А вы сказали, что не верите в чудеса.
– Я просто приучила себя не верить.
– Необходимо признать, что помощь возможна, прежде чем от нее будет реальная польза, – вмешался иглобрюх.
Констанция подняла глаза кверху. На лице – странная смесь страха и радости. Бен понял: она слышит иглобрюха.
– Я приму любую помощь, лишь бы не было слишком поздно, – горячо воскликнула старушка.
Она пересекла комнату, распахнула дверь, и они увидели, что творится во внутреннем дворике. Повсюду клубился дым, а может, туман, воздух был влажен, словно в музей проникла туча. Из тумана доносился гул, он становился все громче, в центре стал вырисовываться черный крутящийся рой возбужденных пчел.
– Вот это проблема так проблема, – заметила Констанция. – Хотелось бы найти логическое объяснение происходящему, но, боюсь, его просто нет.
