– Не выходи из комнаты. Надень трусы.
– А кто там?
– Бродский, шутка. Просто не хочу, чтобы ты уходил. Не выходи из спальни… и я останусь.
– Ты определись, кого больше любишь – Бродского или меня.
– Прямо сейчас? Для этого тогда мне, как минимум, придётся проснуться и выйти из комнаты.
– А как максимум?
– Вернуться с кофе.
– Так вот о чём было стихотворение?
– Мне кажется, там речь шла не о двери, а об окне.
– Не выходи через окно, разбудишь город, – улыбнулся я строфой. – Я чай сварю. Хочешь?
– Всё-таки ты хочешь выйти?
– Ради тебя. Так ты будешь чай или нет?
– Я не знаю.
– Чего не знаешь? – нашёл я под одеялом её пятки и стал щекотать.
– Зачем люди лезут в горы? – сквозь смех процедила Шила.
– Чтобы посмотреть на себя сверху. К чему это ты?
– Горы снились, – поджала под себя ноги жена, так чтобы я их не достал.
– Может, в прошлой жизни ты была альпинисткой, – всё ещё рыскали мои руки под одеялом в поисках её щиколоток.
– Скалолазкой скорее.
– Не вижу разницу, – не находили мои ладони ничего кроме пустоты.
– Немудрено. Ты вообще женщин не замечаешь, – смеялась Шила.
– После того как женился.
– Ладно, неси чай. Только чёрный.
– С чабрецом?
– С бергамотом.
– Бергамот мне всё время напоминает бегемота или, по крайней мере, его родственника.
– Бергамо – это город в Италии.
– Ну, давай, расскажи мне ещё, что там жил Труффальдино, что слуга был смышлёным малым, что служил сразу двум господам.
* * *
– Уважаемые дамы и господа, просьба не волноваться, наш самолёт совершит вынужденную посадку в одном из живописнейших уголков Германии, в долине реки Рейн. Мальчики налево, девочки направо. – Все почувствовали внутри себя, что самолёт продолжал снижаться. Самые отчаянные улыбнулись шутке пилота. Другие беспокойно забегали глазами.
– Что это?
– Где? – посмотрела на меня сквозь очки жена. Позже она вставит линзы, и это будет уже совсем другая женщина. А сейчас она смотрела на меня, как студентка, случайно забравшаяся ко мне в постель.
– У тебя все колени в книгах. Что читаешь?
– Знаешь, чего мне стоило сказать ему: «Уходи, я тебя не люблю?» Это как вырезать часть себя, как аборт сделать самой себе, – процитировала мне жена… Она вспомнила про синяк на коленке, который появился недавно. Синяк был знатный, с небольшую тучку на небе кожи. «Вот так вот ходишь – бродишь по жизни, получаешь тумаки, неизвестно где, от кого, бьёшься, пока не прибьёт к какому-нибудь острову, который по ошибке сначала примешь за материк». Шила прикрыла синяк своим смущением, а потом одеялом.
