Фенрис навострил уши. Этот сигнал Аэлина воспринимала мгновенно.
Она ненавидела дрожь во всем теле, охватывающую ее всякий раз, когда за железной дверью квадратного помещения раздавались шаркающие шаги. Окон помещение не имело, каких-либо других дверей – тоже. Таким же глухим был и каменный коридор, кусочек которого ей иногда удавалось увидеть. Извне сюда проникал только шум воды.
Шум стал еще громче, когда в двери щелкнул замок и она со стоном открылась.
Аэлина собрала всю волю, чтобы не задрожать при виде вошедшего фэйца с каштановыми волосами.
– О, да ты уже пробудилась? Ах я нерадивый! Плохо угостил тебя в прошлый раз.
Голос. Этот голос она ненавидела сильнее всех прочих голосов. Холодный и отвратительно вкрадчивый.
Ее мучитель был в фэйских воинских доспехах, но с пояса на узкой талии не свисало никакого оружия.
Кэрн увидел, куда она смотрит, и ласково потрепал привешенный к поясу тяжелый молоток.
– До чего же тебе не терпится получить новую порцию.
Она не могла призвать на помощь магическое пламя. Даже искорку.
Кэрн прошел к горке дров возле жаровни и бросил несколько поленьев в угасающий огонь. Голодное пламя сразу же набросилось на дрова.
Магия Аэлины не отзывалась. Все, чем ее кормили и поили сквозь узкую щель маски, отдавало железом.
Поначалу она вообще отказывалась есть и пить. Чувствовала привкус железа и выплевывала. Когда она чуть не умерла от обезвоживания, ей насильственно влили в рот воду. Затем позволили голодать, пока она не сдалась и не проглотила все, что поставили перед нею. Со вкусом железа или без – это ее уже не волновало.
Она редко вспоминала о моменте своей слабости. Как же ликовал Кэрн, увидев, что она ест. И как бесновался потом, не сумев сломить ее дух.
Кэрн подбросил дров в другую жаровню и щелкнул пальцами.
– Можешь справить нужду в коридоре, – сказал он Фенрису. – Потом возвращайся без промедления.
Громадный волк вскочил, словно невидимые руки призрака подняли его с пола, и бесшумно исчез за дверью.
Маэва предусмотрела даже это, наделив Кэрна властью приказывать Фенрису, когда тому есть, пить и справлять нужду. Она знала: порою Фенрис намеренно забывал о телесных потребностях. Даже внутри ящика было слышно, как он поскуливает от боли.
Это не относилось к ее снам. Реальность. Жуткая реальность.
Кэрн неторопливо разглядывал ее. Опытный фэйский воин, обученный всему, кроме понятий о совести и чести.
– И как же, Аэлина, будет происходить наша вечерняя игра?
