— Из Москвы сообщение получено. К нам выслали целую группу красных командиров. Они через Царицын пробираются. Заменят старых офицеров, наладят дело, и мы опять пойдем в наступление.
— А ты думаешь, у нас достаточно сил, чтобы победить?
— Уверена ли я? Ну, конечно! Пускай отдельные поражения, неудачи — это временно: мы, конечно, еще пойдем в наступление. Армия сейчас перестраивается, накопляет силы, а потом сам увидишь, что будет.
Таня волновалась за младшего брата — Григория:
— Ты, Николай, съезди к нему, ведь он же мальчишка. Сдуру и в плен попадет. Видела я, как он в бою держится. Надо спокойно, а он прямо на белых рвется. Зачем свою голову даром отдавать? Никому это не нужно.
Я обещал навестить брата и поздно ночью уехал в часть.
Через несколько дней, как и говорила Таня, по всему фронту началось наступление.
Перед самым выходом из станицы я заехал навестить сестру. У дома, запрягая лошадь в телегу, возился брат Григорий.
— Ты зачем здесь? — удивился я. — Почему не в части?
— Да я тут уж второй день. Ты разве не слыхал, что Таня заболела? Из штаба меня вызвали за ней ухаживать. Доктор утром был, говорит — тиф. Я ее все в больницу уговаривал лечь — не хочет. Теперь велела лошадь запрячь.
— Да куда же ей ехать? — удивился я и прошел в дом.
Таня лежала на той же самой койке, на которую я уложил ее несколько дней тому назад. Она поспешно передавала какие-то бумаги молодому парню и рассказывала, что надо делать. Увидев меня, она чуть заметно улыбнулась и провела ладонью по лбу.
— Что же ты это, Танюша, так скандалишь? Не время сейчас, — попробовал пошутить я. — В больницу надо, сестренка. Ну, какое же тут лечение?
Она привстала, по щекам разлился яркий румянец. Я никогда не слыхал у нее такого раздраженного тона:
— Что вы все заладили одно и то же: в больницу, в больницу… Не пойду я туда.
— Да ведь ты никогда не поправишься, если за войсками будешь метаться.
Она вдруг показалась мне совсем маленькой и слабой. Лицо сморщилось, на лоб набежали морщинки, и, пряча увлажненные глаза, Таня тихо и взволнованно сказала:
— Не могу я оторваться от своих. От тоски тут одна умру. Да ты не бойся, все будет хорошо, Гриша сейчас со мной. Товарищи подводу дали. Поедем в обозе, торопиться не будем, — уговаривала она меня, и впервые за всю жизнь я почувствовал себя старше и сильнее ее.
Зачем я тогда не настоял на своем и не задержал ее в Невинке?
С победными боями мы продвигались вперед, по тому самому пути, по которому еще недавно отступали.
