— Это в чем же я вас сильнее?
— Не в умении плести интриги и управлять государством. Вы — почти совершенный воин, защитник, победитель. А вот ориентиры кого защищать, кого побеждать, вы выбирали слишком прямолинейно. Вы идеально работали в команде. Но загнать ситха в команду — тот еще, скажу я вам, геморрой.
— Почему вы не говорили мне об этом раньше?
— Вы бы не услышали, дружочек. Уж больно гордый. Для ситха это хорошо, но это имеет серьезный недостаток: вы умеете слушать только равных себе. От тех, кто ниже, готовы выслушивать только доклады, от тех, кто выше, — распоряжения.
— Пожалуй… Попытку поговорить по-человечески воспринял бы как жалость к себе и полез в бутылку.
— Ах, друг мой! Как я жалею сейчас о том, что проморгал ваших детей. Появись они рядом с вами гораздо раньше, вы обрели бы чувство уверенности и самодостаточности куда проще и надежней. Когда у тебя есть собственный мир, ответственность за который лежит только на твоих плечах, и считаться с которым приходится даже императору галактики, это, знаете ли, обязывает…
— Вы считаетесь с чем-то или кем-то вне собственного «я»? Что-то не замечалось за Палпатином такого.
— Да, я — властолюбивый эгоист. Что есть — то есть. Но не самоубийца же! Потому что вас сломали в детстве. Джедаи сами того не заметили, но это так. Вас — прирожденного защитника, заставили оставить без помощи самого дорогого вам человека — мать. Детская психика — штука гибкая. Вы довольно легко научились с этим жить, не замечая раны. Но всякий раз, когда над теми, кого вы считали родными, нависала опасность, у вас сносило крышу до полной неадекватности. Я сделал из этого правильный вывод, когда вы отомстили за мать. Я воспользовался ситуацией, когда вы пытались спасти жену. Мне надо совсем из ума выжить, чтобы дать вам повод увидеть во мне опасность вашим детям.
— Сволочь.
— Мне нечего на это возразить.
— Ну и хатт с ним. Дальше как жить будем?
— Не знаю, дружочек.
— Ладно, как-нибудь, значит.
Понявший, что разговор как-то иссяк лорд расслабленно прикрыл глаза. У Палпатина тут же возникло желание стукнуть новоявленного наставника чем тяжелым, чтоб при своем брате-ситхе не расслаблялся. Но это желание тут же испарилось. Бывший ученик едва ли пропустит удар, а разрушать зыбкое, почти иллюзорное доверие не захотелось.
— Вчера у меня начальник контрразведки эскадры в госпиталь залетел. Споткнулся вроде бы на ровном месте, и три перелома. С чего бы? — лениво приоткрыл правый глаз Вейдер.
