самолеты. Такие
миляги!
Джинни была слишком заинтересована, чтобы почувствовать себя обиженной.
– И долго вы там работали? На авиационном заводе?
– Да не знаю, черт дери. Три года и месяц.
Он поднялся, подошел к окну и стал смотреть вниз, на улицу, почесывая спину большим пальцем.
– Ты только глянь на них, – сказал он. – Идиоты проклятые.
– Кто?
– Да не знаю. Все!
– Если будете руку опускать, опять кровь пойдет, – сказала Джинни.
Он послушался, поставил левую ногу на широкий подоконник и положил порезанную руку на колено.
– Все тащатся на этот проклятый призывной пункт, – объявил он, продолжая глядеть вниз, на улицу. – В следующий раз будем воевать с эскимосами. Тебе это известно?
– С кем? – удивилась Джинни.
– С эскимосами… Разуй уши, черт подери.
– Но почему с эскимосами?
– Да не знаю. Откуда, к чертям собачьим, мне знать? Теперь все старичье погонят. Ребят лет под шестьдесят. Кому нет шестидесяти, брать не будут. Дадут им укороченный рабочий день, и все дела. Сила!
– Ну, вас все равно не возьмут, – сказала Джинни без всякой задней мысли, но, не успев закончить фразу, поняла, что говорит не то.
– Знаю, – быстро ответил он и снял ногу с подоконника.
Приподняв раму, он вышвырнул сигарету на улицу. А покончив с этим, повернулся к Джинни:
– Эй, будь другом. Тут придет один малый, скажи – я буду готов через минуту, ладно? Только побреюсь, и все. Идет?
Джинни кивнула.
– Мне поторопить Селину или как? Она знает, что ты здесь?
– Да, знает, – ответила Джинни. – Я не тороплюсь, спасибо.
Брат Селины кивнул. В последний раз внимательно оглядел порез, словно прикидывая, сможет ли в таком состоянии дойти до своей комнаты.
– Почему вы его не залепите? Есть у вас пластырь или еще что-нибудь?
– Не-а. Ладно, не переживай.
– И он побрел из гостиной. Но очень скоро вернулся, неся половину сандвича.
– На, ешь, – сказал он. – Вкусно.
– Но я, правда, совсем не…
– А ну ешь, черт возьми. Не отравил же я его, и все такое.
Джинни взяла сандвич.
– Спасибо большое, – сказала она.
– С курицей, – пояснил он, стоя на Джинни и внимательно на нее глядя. – Купил вчера вечером в этой дурацкой кулинарии.
– На вид очень аппетитно.
– Ну вот и ешь.
Джинни откусила кусочек.
– Вкусно, а?
Джинни глотнула с трудом.
– Очень, – сказала она.
Селинин брат кивнул. Он рассеянно озирался, почесывая впалую грудь.
– Ладно, пожалуй, я пойду оденусь… Господи! Звонят. Так ты не робей!
И он вышел.
Оставшись одна, Джинни, не вставая с дивана, огляделась по сторонам: куда бы выбросить или спрятать сандвич? В коридоре послышались шаги, и она сунула сандвич в карман пальто.
