– А откуда вы знаете Джоан? – спросила она. – Я вас ни разу не видела ни у нас дома, ни вообще.
– Сроду не был в вашем дурацком доме.
Джинни выжидательно помолчала, но продолжения не последовало.
– А где же вы тогда с ней познакомились?
– … вечеринка.
– На вечеринке? А когда?
– Да не знаю. Рождество, в сорок втором.
Из нагрудного кармана пижамы он вытащил двумя пальцами сигарету, такую измятую, будто он на ней спал.
– Брось-ка мне спички, а? – попросил он.
Джинни взяла коробок со столика у дивана и протянула Селининому брату. Он закурил сигарету, так и не распрямив ее, потом сунул обгоревшую спичку в коробок. Запрокинув голову, он медленно выпустил изо рта целое облако дыма и стал втягивать его носом. Так он и курил, делая «французские затяжки» одну за другой. Видимо, то была не салонная бравада, а просто демонстрация личного достижения молодого человека, который, к примеру, время от времени, может быть, даже пробовал бриться левой рукой.
– А почему Джоан воображала? – поинтересовалась Джинни.
– Почему? Да потому, что воображала. Откуда мне, к чертям, знать – почему?
– Да, но я хочу сказать – почему вы так говорите?
Он устало повернулся к ней.
– Послушай. Я написал ей восемь писем, черт дери. Восемь. И она ни на одно не ответила.
Джинни помолчала.
– Ну, может, она была занята.
– Хм. Занята. Трудится, не покладая рук, черт подери.
– Вам непременно надо все время чертыхаться?
– Вот именно, черт подери.
Джинни снова фыркнула.
– А вообще-то вы давно ее знаете? – спросила она.
– Довольно давно.
– Я хочу сказать – вы ей звонили хоть раз или еще там что? Я говорю – звонили вы ей?
– Не-а…
– Вот это да! Так если вы ей никогда не звонили, и вообще…
– Не мог, к чертям собачьим.
– Почему? – удивилась Джинни.
– Не был тогда в Нью-Йорке.
– Да? А где же вы были?
– Я? В Огайо.
– А, вы были в колледже?
– Не, ушел.
– А, так вы были в армии?
– Не…
Рукой, в которой была зажата сигарета, Селинин брат похлопал себя по левой стороне груди.
– Моторчик, – бросил он.
– Вы хотите сказать – сердце? А что у вас с сердцем?
– А черт его знает. В детстве был ревматизм. Жуткая боль…
– Так вам, наверно, курить не надо? То есть, наверно, совсем курить нельзя, и вообще? Врач говорил моей…
– Ха, они наговорят!
Джинни ненадолго умолкла. Очень ненадолго. Потом спросила:
– А что вы делали в Огайо?
– Я? Работал на этом проклятом авиационном заводе.
– Да? – сказала Джинни. – Ну и как вам, понравилось?
– «Ну и как вам понравилось?» – передразнил он с гримасой. – Я был в восторге. Просто
