Великая Китайская стена | страница 67

В 547 году некий китайский государственный чиновник отправился в Лоян, древнюю столицу китайских династий — и легендарных, и существовавших в действительности — с третьего тысячелетия до н. э. Построенный в центре северной половины страны, Лоян располагался между рек, огибавших долину, где лежал город, и между двух гор, что способствовало обороне, но не делало его неприступным. Там, однако, перед ним предстали не процветающие величественные храмы и пагоды, не город, который мог надеяться поспорить или превзойти известные парки и дворцы прежних династий, а сцены страшного опустошения. Приезжего, Ян Сюаньчжи, многие годы назад невысокого ранга придворного в этом самом городе, бывшей столице недавно прекратившей свое существование династии Северная Вэй, повсюду встречала не суета сосредоточенных чиновников, не экстравагантные кортежи аристократов, не буддистские процессии, не экзотические дипломатические миссии и не шумные торговцы, идущие по своим делам, а почти лишенные человеческого присутствия картины разрушения и запущенности. Хотя кровь трех тщсяч придворных, убитых лет двадцать назад, уже была смыта с соседних холмов, повсюду виднелись обугленные руины дворцов и домов и остатки городской стены, некогда составлявшей в длину двенадцать километров.

Всего двумя десятилетиями ранее Лоян выглядел совсем иначе. Переполненный тоской по сметенной с лица земли столице, давшей ему работу, Ян Сюаньчжи старательно восстановил ее прежнее величие в печальном панегирике, навеянном ему посещением города. В «Перечне монастырей Лояна» Ян вспоминал ослепительный город нарочитого буддийского благочестия, застроенный высокими пагодами, великолепными мужскими и женскими монастырями, пышными от орхидей, ирисов, сосен и изумрудного бамбука, с золотыми религиозными статуями в десятки метров высотой, с ухоженными садами божественных карминных персиков, шестифунтовых груш и пятидюймовых плодов жожобы, с парками и искусственными озерами, полными водяной живности; город, где торговцы были богаты, как принцы, и где принцев, тративших десятки тысяч монет на одно блюдо, день и ночь сопровождала музыка флейт, гонгов, труб и лютней и чьи кони пили из серебряных корыт и щеголяли золотой сбруей; столицу, как магнит притягивавшую к себе преданных варваров из сотен разных стран. Но в 528 году одно из якобы послушных племен варваров пошло на Лоян походом, утопило императрицу-мать и младенца-императора, вырезало их чиновников и поставило точку на столице и ее правящей династии.