— Это ты говоришь нам, мальчик? — Восхитился один из бандитов, стоявший рядом с главарем.
— Да. Это я говорю вам. А ты говоришь так, словно у тебя есть запасная челюсть, мальчик, — неторопливо отвечал Моана. Старик мог назвать его «мальчик». Эти — сколько бы их ни было — нет, не могли. Дальше же и начался разговор, с которого и началась наша третья глава. Повторим его, ибо не лень.
— Любишь белых? — Вопрос патриота, заданный на английском, рассмешил Моану. Но он лишь усмехнулся и промолчал.
— Я спросил — любишь ли ты белых? — Рассердился крепыш, главарь этой шайки.
— Мне не за что любить белых. Но я люблю справедливость. Вас много, а он один. И за что ему придется отвечать? — Сказал, наконец, он.
— За то, что они сделали с нами, с маори! — Прорычал, свирепея, крепыш. Глаза его быстро наливались дурной кровью.
— От маори в вас остались только татуированные лица. Вы даже не говорите на моем языке. Вы зовете себя маори? Кто из вас скажет мне, на какой лодке прибыли сюда его предки, которые умерли бы со стыда, глядя на вас? Вы говорите, что этот белый задохлик должен ответить? Он убивал ваших прадедов на войне за землю? Нет. Получается, что за то, что просто зашел не в то кафе. Что же. Я тоже зашел не в то кафе. Отпустите задохлика, я отвечу за него, если тут есть хоть один настоящий маори.
— Да ты рехнулся, парень! — Быстро проговорил стоявший от главного справа молодой паренек, в красной кожаной жилетке, надетой поверх желтой, как яичный желток, толстовки. — Как тебя звать? Кто ты?
— Меня зовут Моана.
— А как тебя знают на улице? — Этот вопрос задал уже главарь, который никак не мог уложить в голове, что просто какой-то неведомый мужик рискнул влезть в чужую разборку, не имея за собой никого, кто подписался бы за него.
— Меня не знают на улице. Я приехал с севера, только сегодня. Если хоть кто-то из вас носит хотя бы одно яйцо, то гоните белого и говорите со мной, — Моана отхлебнул чаю и откусил кусочек тоста.
Белый исчез так, что Гудини вскрыл бы вены столовой ложкой от зависти. Девять человек обступили столик Моаны. Один из них, главарь, тут же сел.
— Ты наговорил достаточно, мальчик. Это моя улица. Мое кафе. Все, что тут есть — мое. Наше. Ты унизил нас перед этими людьми.
— Я живу на этой улице уже час. И я не ваш. И не буду вашим. Я сказал, что готов ответить за белого заморыша. Или начнете стрелять? — Моана допил чай и поставил чашку.
— Не хотелось бы убивать настоящего маори. Но придется, если не найдем общий язык, — медленно процедил главный.
