– Бедный мальчик, – шепчет она. – Мне нужно объяснить ему разницу между трахом и обнимашками?
Боже. Этой девушке нельзя произносить слово трах. Из ее полных губ оно звучит как обещание.
– Думаю, это было бы разумно, – заявляю я. – Хотя он не самый умный парень… возможно, ему потребуется практика.
Она вскидывает бровь.
– А как же «я не буду давить»?
– О, я просто играю. Никакого давления, детка. Разве что в штанах.
На мгновение она замолкает. Мы больше не обнимаемся, но все еще стоим в нескольких дюймах друг от друга.
– Честно? – спрашивает Сабрина. – Я, как правило, лучше функционирую под давлением. Иногда мне нужен… легкий толчок.
Я слышу в ее словах намек, но, хотя мой член становится тверже, заставляю себя сдерживаться.
– Не хочу подталкивать тебя. Только если не буду на сто процентов уверен, что ты этого хочешь. – Я изучаю выражение ее лица. – Так ты этого хочешь?
Она облизывает губы.
– Да.
– Так не пойдет. Скажи мне, что именно ты хочешь.
– Тебя. Я хочу тебя.
– Более конкретно. – Черт, я, наверное, мазохист, но эта девушка дважды отвергала меня с тех пор, как мы переспали. Я должен быть уверен, что мы думаем об одном.
– Я хочу тебя. И его. – Ее ладонь накрывает мою промежность, и мой член едва не вырывается из штанов.
– Как именно ты это хочешь? – хриплю я.
– Во рту.
Прощай, сдержанность. Сабрина Джеймс буквально разрушила мое самообладание этими двумя, насквозь пропитанными желанием словами.
Не успевает она моргнуть, как я страстно целую ее. Мой язык жадно проскальзывает в ее приоткрытые губы. Она задыхается от наслаждения и отвечает на поцелуй, ее язык сплетается с моим на несколько плавящих разум секунд, а затем спускается к моей шее. Ее груди вздымаются, когда она глубоко вздыхает, и ее мягкие стоны отдаются во всем моем теле.
– Ты так хорошо пахнешь, – шепчет она, покрывая меня поцелуями, которые спускаются к груди, переходят на ключицу и щекочут мой подбородок, сводя меня с ума.
Она запускает руку между нами и гладит меня в области паха, но не расстегивает их. Не проникает внутрь. Не знаю, то ли она дразнит, то ли ждет толчка, о котором говорила. Поскольку мое терпение на исходе, склоняюсь к последнему.
– Вытащи мой член, – грубо говорю я.
Ее губы изгибаются в кривой усмешке.
– С чего бы?
– Ты сказала, что хочешь взять у меня в рот, – я сжимаю кулаки. – Ну, сделай это.
Сабрина издает сладкий, слабый звук, нечто среднее между всхлипом, стоном и вздохом. Я чувствую, как дрожат ее пальцы, когда она расстегивает пуговицу на моих джинсах, но знаю: это не нервозность, а возбуждение.
