Заметной фигурой в музыкальной жизни Риги середины 50-х годов стал композитор и аранжировщик Лев Токарев. Он приехал туда после войны и при студии грамзаписи организовал, так сказать, на волне дружбы с союзниками джазовый оркестр, которым руководил почему-то под странным псевдонимом Синкоп.
После войны, когда Сталин отклонил американский "план Маршалла" и запретил всему соцлагерю принимать экономическую помощь с Запада, началась эра холодной войны. Над Россией сгустились тучи мрака и невежества. На культурном фронте ужесточился идеологический контроль. Определяющими ориентирами для политических оценок "наше - не наше" стали известные постановления ЦК ВКП(б), в частности "Об опере "Великая дружба", где разгромной критике подверглась всякая современная музыка, будь то академический жанр или так называемый "легкий". Был запрещен джаз как продукт ненавистной американской культуры. Зеленый свет давался только окаменевшей классике, советской песне и народной музыке. Все остальное "чуждые влияния". На танцплощадках, помимо вызывавшего оскомину вальса, внедрялись реанимированные танцы XIX века: падеграсы, краковяки, падеспани.
Попав впервые в Ленинград, 16-летний Шварц неприятно удивился, увидев, как в ДК имени Первой пятилетки оркестр старательно наигрывал "бальные танцы". Причем строго соблюдался расклад репертуара: вначале обязательный вальс, за ним три-четыре образчика замшелого паде-ретро, которое всяк танцевал на свой лад, как подарок - танго, и потом все сначала. Фокстрот - боже упаси, разве что один раз перед самым закрытием. Да я и сам безусым школьником еще застал эти времена, когда в хореографическом кружке при ДК "Строитель" лощеный и набриолиненный, как педераст, балетмейстера (так он себя называл) разучивал с нами этот самый падеграс: "Так, разбились на пары... И-раз-два-три... Раз-два-три..." Мы безропотно колыхались вверх-вниз, двигаясь по кругу танцевального зала. Каким же я тупоголовым был, бр-р...
В Латвии, даже в смрадные годы сталинских репрессий, никто не пытался "разгибать саксофоны" - так же, как и прежде, везде игрались танго и фокстроты. Москва до поры до времени мирилась с подобной вольностью: "У них там еще живы остатки буржуазного прошлого, пусть потешатся, ничего, мы скоро искореним эту безыдейщину".
В самом деле, пришла пора - ликвидировали оркестр Льва Токарева. Но до конца выкорчевать корни западного менталитета в Латвии все же не удалось. На проводимых в столице СССР декадах Латвийской республики артисты хора стояли на сцене всегда во фраках, народные латышские песни преподносились в ярко выраженной манере европейского исполнительства. Эстрадные самодеятельные оркестры "свинговали" с западным шиком, невзирая ни на какие запреты.
