— Ты сам предложил свои условия, царь. Некого винить, кроме самого себя.
— Я предлагал своё величие, свою власть, свою, боги её дери, жизнь, а не жизни жены и детей!
— Ты предлагал самое дорогое для тебя. А дороже твоей семьи у тебя ничего нет.
— У меня вообще больше ничего нет! И всё из-за тебя! — Эвмен не смог сдержаться — из глаз полились слёзы.
— Царь…
— И если нет ничего у меня, не будет и у тебя, — закончив, Эвмен кинул факел на хворост — сухое дерево начало быстро разгораться.
— Всё происходит по воле богов, царь…
— Так значит, такова воля богов — сгореть тебе в собственном храме! — развернувшись, Эвмен пошёл прочь. Его душили слёзы, как же тяжело было плакать — не умея…
* * *
— Ну что, будешь говорить? — Аристей спокойно смотрел, как мучается в руках опытного палача олигарх — времени было много, олигархия практически разгромлена. Эвмен, перед тем, как ускакать, послал во все города гонцов — арестовать оставшихся нелояльными и казнить. Через несколько дней олигархия исчезнет, как социальный слой. На полностью законных основаниях — участие в мятеже с убийством царской семьи… Победа через поражение…
— Я всё рассказал… — простонал бывший командир.
— Давай, облегчи душу. Тогда, возможно, я облегчу твои страдания…
— Ты… Не ослушаешься своего хозяина… Ты… Как раб…
— А ты представитель свободных людей, — хмыкнул в ответ Аристей.
— Да!
— Продолжай, — приказал Аристей палачу и вышел из комнаты. Когда он захлопывал дверь, в спину донёсся жуткий вопль. Впрочем, пока олигарх даже не подозревал, что это только начало его личного ада… После которого самые темные уголки Тартара покажутся ему вполне себе неплохим местом. Уж об этом Аристей позаботится…
— Ну что? — спросил сидевший рядом с дверью Ишпакай. Кто-то уже успел притащить стол и пару стульев. Рядом стояли кувшины с… вином, судя по всему.
— Пока молчит.
— А что ты хочешь узнать-то?
— Не знаю. Просто на душе как-то неспокойно…
— Мне тоже… Как думаешь, Эвмен сможет… Ну…
— Не знаю, Ишпакай. Не каждый после потери одного-то ребёнка восстанавливается, а у него убили, перед тем изрядно поглумившись, всю семью.
— Ну, так и личность других масштабов, — задумчиво сказал Ишпакай и отхлебнул вина — прямо из кувшина, — хочешь?
— Давай… — глотнув, Аристей продолжил, — не знаю… Первые несколько недель, конечно, он будет сам не свой. А дальше… Увидим.
— А если он… Не восстановится?
— Помнишь, что он всегда говорил? — помолчав, спросил Аристей.
— Царство превыше всего.
