— Что с обучением?
— Вместе с остальными войсками. Муштра, перестроения, штурм-оборона… Прочувствуете, в общем. Так, Ишпакай, сразу предупреждаю — у тебя будет максимум пара-тройка недель, чтобы создать из таксиса вменяемую боевую единицу, после будете проходить проверку делом.
— Если не справимся?
— Расформирую подразделение, оставшихся в живых распущу на все четыре стороны. Думай сам, в общем, что тебе нужно.
— Я понял.
— Ну, тогда, по сути, всё. Ещё вопросы есть?
— Нет, — лаконично закончил Ишпакай.
— Хорошо, тогда больше не держу тебя.
Ишпакай молча вышел из палатки — ни склонив головы, ни кивнув… Стратег хмыкнул — скифы были до ужаса гордыми людьми, считая себя равными всему и всем, даже богам. И этот-то подход ему и был нужен в новом государстве, которое он хотел построить… Подумав ещё немного, Эвмен лёг спать — завтра будет достаточно сложный день, надо было выспаться.
* * *
Ночной воздух приятно холодил кожу, пахло свежестью и влагой, округу накрыл едва заметный туман. Стратег вдохнул воздух и потянулся, слегка звякнув доспехом. Рядом стояли охранявшие палатку соматофилаки.
— Стратег…
— А, Эстарх. Уже не спишь?
— Некогда, стратег. Продолжаем, как было оговорено?
— Да, — ответив, Эвмен проводил взглядом прокатившуюся мимо телегу со звенящим содержимым — этак, Ишпакай и не успеет к подъёму…
— Хорошо, стратег.
На сегодня Эвмен запланировал марш на новое место стоянки — со строительством нового лагеря. К сожалению, начали появляться дезертиры — трое человек нынешней ночью попытались бежать из лагеря. И стратег не знал, что же с ними сделать — казнить для устрашения или просто выпороть, как рабов, унизив перед товарищами? Неправильно выбрав наказание, Эвмен рисковал окончательно подорвать и так ставший дюже мятежным боевой дух армии. Что самое удивительное, меньше всего роптали фракийские наёмники, да и то больше по привычке — на еду, условия жизни и маленькую плату. К учениям они относились в духе — деньги платят, на убой не гонят и ладно, боги с ним, этим диким стратегом.
Необходимо было каким-то образом переломить подобные настроения в «родных» пергамских подразделениях. И, честно говоря, пока кроме устрашения и наказаний Эвмен выхода найти не мог. По крайней мере, на уговоры он не слишком-то и надеялся…
В темноте разнёсся звон медных колоколов — подъём. Лагерь, только-только казавшийся сонным и практически вымершим, наполнился шумом, гамом и беготнёй. Эвмен смотрел на это действо, обдумывая речь, которую он будет говорить солдатам — как те позавтракают и выйдут на общее построение. Небо начало понемногу светлеть — заря. Впрочем, тучи, как всегда, скрывали её своим тёмным нутром, обещая продолжить поливать Ойкумену ливнями…
